Дело о дуэли на рассвете (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
Я зааплодировал, Маяковский за отсутствием рук просто кивнул. Но одобрительно.
Утром было солнце и... скандал. Выяснилось, что у одной из дам пропал парик.
Дама была расстроена, едва сдерживала слезы и говорила, что парик куплен ею в Лондоне, дорогущий - стоит черт те сколько валютных фунтов: "Это какая же сучка его спи...ла? А еще интеллигентные люди!"
Страдающий тяжелым похмельем господин Танненбаум обошел коллег, расспрашивая: не видел ли кто английского парика? Никто ничего не видел...
Перед завтраком ко мне подошел сияющий светский хроникер Юрий Львович и, подмигивая, рассказал, что, мол, не только пропажи случаются, но и находки.
– Что же за находки?- поинтересовался я механически, без интереса.
– Вот!- торжественно сказал Юрий Львович и вытащил из кармана пиджака ажурный кружевной комочек.- Вот, извольте... хе-хе... в бильярдной нашел.
Кто-то из дам... хе-хе... забыл... на бильярде.
– Бывает,- пожал я плечами и хотел отойти, но Юрий Львович схватил меня за пуговицу и продолжал: - Разврат. Скандал. Аморалка. Горячий, знаете ли, материал для моего издания... хе-хе...
– Вы что же,- удивился я,- собираетесь об этом написать?
– Есь-тесь-ств... А про парик Галька врет, врет. Она его на "секонде" нарыла за полтаху... Говно - хе-хе,- а не английский.
В зал вошли Лукошкина и Повзло.
Я все еще не мог решить, как вести себя с Аней - устроить скандал или просто мило поинтересоваться, где она была этой ночью?
Юрий Львович продолжал бубнить:
– Я ее, прошмандовку старую, знаю - она с начальником милиции еб...ась - хехе! О, я ее знаю.
Он был мне крайне неприятен. Я извинился и поскорее ушел от "светского хроникера".
Поздоровались мы с Лукошкиной весьма сдержанно.
Наконец я решился:
– Аня, я тебя ждал...
– Я тоже,- сказала Лукошкина.- Но тебя там не было. Я прождала тебя десять минут и пошла спать. А где был ты?
– Я - я два с лишним часа стоял на морозе...
– С цветами?- в глазах Лукошкиной мелькнули искорки.
– Откуда я тебе цветы возьму ночью в этой глухомани.
– Какое же свидание без цветов?
– Два часа... на морозе...- бессвязно - что это со мной?- продолжал я.
– И где ты стоял?
– У второго коттеджа. Два часа. Холодно. Замерз.
– Места свиданий и встреч надо записывать,- назидательно сообщила Лукошкина.- Я, например, всегда записываю, где и с кем встречаюсь, и поэтому со мной таких историй не бывает.
Я же тебе сказала - у двенадцатого коттеджа.
– По-моему, у второго?- неуверенно сказал я.
– У двенадцатого,- твердо заявила Лукошкина.
Осознав, что выяснить истину о неудачном ночном свидании мне вряд ли дано, я переключился на Колю Повзло, который присутствовал при нашем диалоге, но по его внешнему виду было понятно, что он
– Как самочувствие, камикадзе?
– Да я,- ответил Коля,- в ЗакСе бухаю... с депутатами! Закалка! Тренировка... как огурчик, шеф.
В общем, приврал Коля,- от него уже пахло свеженьким.
Днем мы читали лекции по расследовательскому ремеслу. Слушали нас на удивление внимательно, задавали много вопросов. Изрядную активность проявляли Юрий Львович и его супруга - смазливая бабенка лет на пятнадцать моложе мужа. Вопросы они задавали специфические - все про проведение тайной фотосъемки и видеозаписи... Каждому свое.
Потом был трехчасовой перерыв на обед. Я собрался сходить в гости к Ане Лукошкиной, но ворвался Соболин и начал рассказывать, какая Виктория изумительная, тонкая и страстная. А отец у нее - генерал-майор, но, конечно, не в этом дело...
– А в чем?- перебил я с досадой.
– Она - необыкновенная женщина, Андрей. Ты не понимаешь. Я хочу посвятить ей стихи... или романс... или крутой шлягер.
– Посвяти ей поэму,- посоветовал я.
– Поэму?- ошеломленно спросил Володя.
– Поэму, поэму... Шел бы ты лучше к ней, Володя. К тигрице.
– Да ее нет, ушла куда-то... Ты думаешь - поэму?
Насилу я от Володи освободился и долго смотрел ему вслед. Соболин медленно брел по широкой, расчищенной от снега дорожке и что-то бормотал в диктофон... Совсем крыша поехала у мужика.
Я пошел к Лукошкиной. По пути я представил, как задерну шторы, чтобы до нас не добрался похотливый взгляд Юрия Львовича - сторонника скрытого фотографирования. Как сквозь золотистые занавески будет пробиваться солнечный свет, и в этом свете тело Анны будет...
Дойдя до домика, где обитала Лукошкина, я постучал.
– Заходите, открыто!- раздался ее голос.
Я зашел.
Аня сидела на кровати и изучала какие-то бумаги.
Я присел рядом. Взял ее за плечи, потянул к себе...
– Ты мне мешаешь, Андрей!- произнесла Лукошкина, не отрываясь от документов.- Извини, но я страшно занята.
Надо все это,- показала она на огромную пачку бумаги,- прочитать за час и сообщить в Питер клиенту, что я обо всем этом думаю.
– Мы же на отдыхе, Аня!
– Во-первых, мы не на отдыхе, а на семинаре. Во-вторых, у меня кроме Агентства, как тебе известно, есть клиенты, которые нуждаются в моей помощи. Юридической. И я не могу их подвести.
– Хорошо,- согласился я.- А вечером? Вечером ты будешь свободна?
– Вечером - буду.
– И мы увидимся?
– Увидимся.
– Где?- спросил я.- Здесь?
– Нет, не здесь.
– Значит, у меня.
– И не у тебя.
– На мороз больше не пойду,- максимально жестко заявил я.