Дело о карикатурах на пророка Мухаммеда
Шрифт:
Некоторые угрозы свободе слова и вероисповедания, с которыми мир столкнулся в наши дни, напоминают о противостоянии Жана Кальвина и Мигеля Сервета. В этом нет ничего удивительного, скорее наоборот, поскольку во все времена существовала тенденция подвергать цензуре нежелательные высказывания или те, что воспринимались как угроза общественному порядку. Чтобы узаконить цензуру, требуется идеология, религия, нация или что-то еще, во имя чего можно заткнуть рот инакомыслящим, или враг, существованием которого можно оправдать их преследование. Если утверждать, что те, кого хотят лишить жизни, угрожают чему-то священному, будь то ислам, христианство, коммунизм, индуизм, конкретная нация или что-то еще, то можно получить у населения большую поддержку, чем применяя “грубую” власть без какого-либо идеологического обоснования.
В современной Европе есть несколько
Одна из моделей основана на понятии личности и ее прав — точка зрения, унаследованная национальным государством и либеральной демократией от эпохи Просвещения. В соответствии с ней, у индивида есть некоторые врожденные и неотъемлемые права, в том числе свобода слова и вероисповедания; другие граждане, социальные группы и государство должны терпимо относиться к тому, что он или она реализует свое право на свободу слова и вероисповедания теми способами, которые кому-то не нравятся. Можно верить во все что угодно либо не верить. Можно отказаться от своей религии или проповедовать ее ради обращения других. Можно заменить одну веру другой или основать новую религию, если ни одна из имеющихся не подходит. У каждого есть право свободно критиковать или высказывать свое мнение о собственном или чужом вероисповедании. Религия — дело добровольное.
Либеральная демократия в национальном государстве в первую очередь терпима к индивидам. Человек наделяется правами как гражданин национального государства. Сверх того он может принадлежать к религиозному, этническому или культурному меньшинству, к которому также следует быть терпимым как к социальной группе, даже если группа придерживается идей, противоречащих либерально-демократическим ценностям. Во времена холодной войны к коммунистическим партиям и другим революционным группам левого крыла относились терпимо, хотя они и стремились упразднить правовое государство и демократию. Сегодня западное общество толерантно к исламистам, желающим установить халифат, а в Дании не запрещены нацистские партии. Пока антидемократические движения довольствуются устной аргументацией в пользу своих идей, государство не вмешивается.
В отличие от многонациональных империй прошлого, социальная группа не имеет права использовать свою власть в отношении своих членов, но может исключить их, подобно политической партии. Если какой-то представитель религиозного меньшинства не соблюдает правила группы или желает покинуть свой круг, она не должна подвергать его или ее наказанию или принуждать остаться. Иначе национальное государство обязано вмешаться, чтобы обеспечить гражданам гарантируемые права, например свободу слова, вероисповедания, собраний, передвижения, избирательного права и равенства перед законом. Гражданин может свободно примыкать к любой группе, например являться мусульманином по происхождению, не являясь членом религиозного сообщества или ассимилируясь с большинством.
Майкл Уолцер[21] определяет понятие толерантности в своей книге “О терпимости”. По его словам, хотя государство менее терпимо относится к социальным группам, нежели к индивидам, подобное различие может вынудить сообщества вести себя по отношению к индивидам более толерантно. Ведь существующие в демократическом национальном государстве группы являются добровольными объединениями. В условиях, когда возможности группы контролировать своих членов достаточно невелики, она может удерживать их, только предлагая им что-то: культурную идентичность, обещание светлого будущего, убедительную доктрину, чувство принадлежности к сообществу. В открытом обществе секта, ограничивающая свободу и устанавливающая жесткие правила, может привлечь лишь незначительное число адептов, и чем радикальнее она становится, тем меньше у нее будет членов, при условии самостоятельного выбора. Уолцер утверждает, что в либеральном национальном государстве большинство проявляет толерантность к культурным и религиозным различиям, как и к политической оппозиции, поскольку сложившаяся система независимых судов эффективно обеспечивает права и свободы граждан.
Иная модель толерантности, широко распространенная в империях, где бок о бок живут много этнических и религиозных групп, добралась и до европейского мультикультурного социума XXI века. Она проявляется в так называемом “параллельном обществе”, где группы располагают каждая собственной юрисдикцией и порой пользуются поддержкой органов власти в применении парал21 Майкл Уолцер (Michael Walzer) — профессор Принстонского университета, видный политический философ и публичный интеллектуал. — Примен. ред.
лельных юридических систем. В данном случае основным объектом терпимости является группа, а не индивид. Религиозные и этнические группы обладают частичным
Так было в Османской империи, колониальной Индии, древних Персии и Египте. Некоторые черты данной модели присущи современной Великобритании, где государство в некоторых случаях относится к меньшинству так же, как Британская империя к Индии. В 1829 году британцы запретили самосожжение индийских вдов на похоронах их супругов, но только в случае их нежелания уходить вместе со своими мужьями, поскольку не хотели вмешиваться в местные обычаи. В нынешней Великобритании государство также иногда относится к меньшинству как к группе, а не как объединенным в нее индивидам. Подразумевается, что самозваный представитель без всякого демократического мандата может говорить с властями от лица всей группы, вести переговоры, выдвигать требования и заключать соглашения. В такой ситуации под угрозой могут оказаться индивиды, которые придерживаются взглядов, отличных от принятых в сообществе, или желают реализовывать свое право на свободу слова и вероисповедания не так, как того требует лидер группы. В Русенгорде, одном из районов Мальме с преобладающим иммигрантским населением, живут женщины — уроженки стран Ближнего Востока, которые, согласно правительственному отчету, заявляют, что пользуются меньшей свободой в Швеции, чем на родине, поскольку исламская полиция мысли требует от них полностью закрывать себя одеждой и пытается ограничить их участие в общественной деятельности. В некоторых местах Великобритании действуют шариатские суды, отказывающие женщинам в их правах, гарантируемых британским законодательством. Многие из членов либерально-демократического общества не имеют возможности пользоваться предоставляемыми им конституцией преимуществами из-за активного противодействия группы. Такая модель может воплотиться и в других регионах Европы, если государство перестанет поддерживать свою власть в отдельных городах и кварталах.
Как уже говорилось, толерантность, направленная на группу, а не на индивида, практиковалась мультинациональными империями прошлого в отношении религиозных и этнических меньшинств. В Османской империи только мусульмане располагали полным набором прав, тогда как христиане и иудеи могли рассчитывать на защиту государства только после уплаты налога; их называли “дхимми”. Христианские и иудейские сообщества жили по своим законам, создавали собственные школы, назначали своих чиновников, строили свои церкви и синагоги. Лидер религиозного меньшинства также обладал светской властью. Он имел право облагать своих соотечественников налогами и наказывать их за нарушение законов группы. Отдельные представители меньшинств не имели никакой свободы слова и вероисповедания, никакого права каким-то образом отойти от своей религии или идеологии, которую их группа исповедовала. У них также не было права проповедовать свою веру или сменить ее, за исключением ислама. Члены этих групп должны были вступать в брак только с представителями своих общин, если речь не шла о мусульманских мужчинах — они обладали особым правом жениться на женщинах “дхимми”, однако мусульманки не могли выходить замуж за “неверных”. Свобода иудеев и христиан ограничивалась и в других сферах жизни.
Два подхода к индивиду и группе и к отношениям между ними создают совершенно разные общества.
Либеральная модель формирует своеобразный религиозный “плавильный котел”, где идентичность и принадлежность к тем или иным группам не являются постоянными. Представители разных вероисповеданий общаются друг с другом, оказывая взаимное влияние. Индивид не связан со своей группой на всю жизнь, самостоятельно определяет для себя значение веры, в том числе какую ее часть вкладывать в собственную идентичность. Кроме того, можно жениться и выходить замуж, иметь отношения с мужчинами и женщинами, не принадлежащими к твоей группе. Индивид является гражданином общества независимо от религиозных, культурных и этнических различий. Социальная группа не устанавливает рамки и границы самовыражения человека на протяжении всей его жизни.
Другая модель формирует общество с четко определенными границами — почти крепостными стенами — между разными группами, где практически нет возможности перейти из одного сообщества в другое. Группы создают собственные параллельные сообщества со школами, домами престарелых, законами, традициями, клубами и властями.
Будущее Европы в некоторой степени зависит от того, будет ли толерантность осуществляться в отношении индивидов или групп, — у кого из них будет больше прав. Общественные институты национальных государств оказываются под давлением растущего многообразия, которое вынуждает их приспосабливаться к действительности. При этом вопрос, как следует вести себя в новых условиях, по-прежнему остается открытым.