Дело о картине Пикассо (Сборник новелл)
Шрифт:
Кофе безнадежно остыл. "Вот так ты всегда, Кононов,- сказал я себе.Вместо того, чтобы встать и что-нибудь сделать, играешь в Спозаранника думу думаешь... А ну встал и пошел искать Майкла!"
И я встал. И заказал себе еще кофе. Потому что торопиться было все еще выше моих сил. Но о моих силах никто тут, похоже, не заботился, поэтому горячего кофе я так и не попил. Влетевший в буфет Махмуд отправил меня принимать какой-то материал из Москвы. Не успел я с грехом пополам записать все, что меня просили, субтильный корреспондент Лыжков потребовал, чтобы я договорился о какой-то
Башка у меня трещала - будь здоров, и я уже серьезно подумывал потребовать от Обнорского компенсации за вредную работу. Но тут примчалась со съемки очередная бригада, и давешняя брюнетка Аня напихала мне в руки кучу кассет, отправив на монтаж к тому самому Майклу. В редакции к этому времени снова начался девятибалльный шторм, и мне ничего не оставалось, как мчаться рысцой в монтажную, подстраиваясь под общий темп.
Влетев в аппаратную, я увидел, что за магнитофонами колдует толстенький, небритый человечек. Дымчатые очки двигались на его носу как живые, а руки мелькали с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах.
– Вторая аппаратная тут? Вы Миша?- пытаясь отдышаться, выпалил я.
– Падай! Будешь кассеты подавать. Давай триста восьмую!
– Меня Макс зовут,- сказал я, пихая ему кассету.
– Меня - Майкл.- Кассета исчезла в чреве магнитофона и зажужжала.Кретин...
– Кто?- обиделся я.
– Да оператор! Ни одного живого плана! Давай двести девятнадцатую!
Протягивая кассету, я завороженно следил за тем, как быстро мелькали руки Майкла, то нажимая какие-то кнопочки, то крутя какое-то колесико. На экране менялись картинки, и наконец что-то начало складываться.
– Красиво...- попробовал я "влиться в процесс".
– Говно!- отрезал Майкл.- Не срастается...
Из висящего на стене динамика раздался голос Шилькина:
– Полторы минуты до эфира!
– Иди в жопу!- отозвался Майкл, не переставая "клеить".
– На себя посмотри!- парировал динамик.
– Он нас слышит?- удивился я.
– Нет. Но и так знает...
– Ты вчера убийство клеил?- ни с того ни с сего бухнул я.
Майкл бросил на меня быстрый взгляд.
– Допустим. И чего?
В аппаратную заглянула рыжая девушка и взвизгнула:
– Майкл, финальный код!
– Две - тридцать три!- отозвался Майкл.- Так в чем дело?
Момент для разговора был явно неподходящий, но деваться было некуда.
– Да вот, некоторые говорят, что ты случайно...- замямлил я.
– Материал затер?- криво усмехнулся Майкл. Нажав какую-то кнопку, он вскочил, выхватил кассету из магнитофона и побежал к выходу.- Здесь сиди, я сейчас!
Из открытой двери послышались уже знакомые команды: "Внимание, первый... Мотор!!! Внимание третий... Видео "Смольный" со второго! Третий, мотор!"
Вернулся Майкл и прикрыл дверь. Сев на свое кресло, он что-то пробормотал, потом повернулся ко мне.
–
– Да вроде и ни к чему,- пожал плечами я.- А вот ты говоришь: "Кассета, которая пошла на эфир". А что, была еще какая-то кассета?
– Конечно. Кассета-исходник, которую записывает камера, а мастер-кассета - та, на которую материал монтируется.
– Но тогда в чем проблема?- совсем запутался я.- Взяли бы этот самый исходник и смонтировали бы еще раз!
– Правильно мыслишь. Но в том-то и подлость, что эта сука затерла не весь материал, а оставила первый кадр - он вновь отмотался на самое начало.
– Зачем?
– А затем, чтобы никто до самого последнего момента не понял, что сюжет стерт. Режиссер, перед тем как выдать материал, всегда видит его первый кадр. И только убедившись в том, что это именно он, дает команду "Мотор!".
– И что?
– А то, что когда все поняли, что мастер-кассета затерта, исходника на студии уже не было.
У меня в голове что-то стало проясняться. Так вот какую кассету нужно найти! Значит, убийство на видеопленке до сих пор существует... Я взял след, и меня понесло.
– А когда ты видел исходник в последний раз?
Майкл моего энтузиазма не разделял и встал.
– Слушай, а тебе не кажется, что это не твое собачье дело?
– Просто помочь хочу,- сказал я, понимая, что разговор уже закончен.
– Обойдусь.- Майкл пошел к дверям.- А сперли его во время эфира.
– А кто же тогда затер мастер?- затараторил я вдогонку. Майкл задержался в дверях.- Главное, когда успел?
– Ты, по-моему, не очень-то администратор,- сказал он, внимательно меня разглядывая.- И неспроста тут появился. Так?
– Неспроста,- согласился я.- Работы нет совсем.
Хотя работы-то как раз было навалом.
Окончание последнего эфира сопровождалось такой же умиротворенной расслабухой. Первым из аппаратной вышел Градин. Оказалось, что элегантность его была, как бы это выразиться, половинчатой, что ли. Поскольку пиджак, рубашка и галстук резко контрастировали с разбитными шортами и видавшими виды кроссовками. Перехватив мой удивленный взгляд, он ухмыльнулся и пошел в гримерку.
Потом появился обессилевший Шилькин, за ним потянулись ассистенты.
– Пи-ива...- томно протянул главный режиссер, и сопровождающие его лица согласно закивали. У меня, как у собаки Павлова, немедленно проснулся условный рефлекс, и я сглотнул слюну, что не укрылось от Шилькина, который поманил меня жестом и шепнул:
– Пошли с нами в "Пушкаря". Этот кровавый денек надо запить...
Я мысленно нарисовал себе картину активного сбора информации за кружечкой-другой пивка и остался ей удовлетворен. О том, что завтра утром скажет мне Обнорский, я старался не думать.