Дело о королеве красоты
Шрифт:
– Хорошо! – выдавила Максин. – Если вам обязательно надо знать об этом, он дал мне пятьсот долларов.
– Пятьсот долларов на мелкие расходы? – удивился Мейсон.
– Не совсем на мелкие! – огрызнулась она. – Я ведь должна была бросить работу и приехать сюда!
– Но вы получили на работе отпуск, не так ли?
– Да, получила.
– На какой срок?
– На две недели.
– А мистер Ловетт не договаривался с вашим хозяином о продлении отпуска, если это будет необходимо?
– Я не знаю, о чем они там договаривались.
– Значит, вы получаете плату за свое пребывание здесь?
– Ну и что? Я ведь имею право на это! Провожу свой отпуск там, где хочу!
– Теперь о другом, – сказал Мейсон. – Не предлагал ли вам мистер Ловетт нечто вроде гонорара в том случае, если он выиграет дело и если ваши показания будут этому способствовать?
– Нет, не предлагал.
– А он не говорил, что ваши показания могли бы заставить его клиентов…
– Ну, это другое дело! – ответила Максин. – Вы же спрашиваете меня не о его клиентах, а о самом мистере Ловетте!
– Значит, мистер Ловетт говорил вам, что его клиенты могут быть вам очень благодарны?
– Что-то в этом роде.
– Он говорил именно о благодарности?
– Да, наверное… Речь ведь идет о двух миллионах долларов, а они не добьются правды, если я не расскажу то, что Эллен в свое время рассказала мне.
– Вы говорите, что речь идет о двух миллионах долларов? – спросил Мейсон.
– Совершенно верно. Эзекил Хаслетт, отец Хармена Хаслетта, умер и оставил все свое состояние и фирму «Кловервилл-спринг энд саспеншн компани» своему сыну Хармену. А потом и молодой Хаслетт отправился в морское путешествие и погиб. У него есть два сводных брата – Брюс и Норман Джасперы, и, кажется, у Хармена Хаслетта есть какой-то странный пункт в завещании, из которого явствует, что он является отцом незаконного ребенка, и если это действительно так, то он оставляет все свое состояние этому ребенку. Собственно говоря, вы и пытаетесь выжать из меня эту историю, – хмуро добавила свидетельница. – И я рассказала вам все, что знаю. И рассказала правду.
Она поднялась, собираясь покинуть свидетельское место.
– Один момент! – задержал ее Мейсон. – Я еще не выяснил один вопрос. Вы виделись с Агнес Берлингтон?
Свидетельница вернулась на свое место, посмотрела на Мейсона, потом отвела глаза, снова посмотрела на адвоката и наконец сказала вызывающе:
– Да, я встречалась с ней!
– Когда?
– Я встречалась с ней вечером третьего числа.
– Где?
– В ее доме.
– А каким образом вы попали туда?
– Минутку, минутку! – вмешался Диллон. – Все это является новостью для обвинения, и мы возражаем против такого рода вопросов, поскольку обвинение не касалось отношений между свидетельницей и Агнес Берлингтон. К тому же этот вопрос не относится к делу.
– Я этого не считаю, – ответил судья Элвелл. – Если свидетельница, заинтересованная в этом деле, знала
– Отвечайте на вопрос, – сказал Мейсон.
– Пожалуйста, – вызывающе ответила Максин Эдфилд. – Мистер Ловетт нанял детективов, которые выяснили, что Агнес Берлингтон работала медсестрой в одной из больниц Сан-Франциско в то время, когда родился ребенок, которого сейчас зовут Уайт Байрд. Ну и я слышала, что Эллен Калверт опирается на показания этой Агнес Берлингтон в своей нечистой игре, надеясь получить наследство Хармена Хаслетта. Я и отправилась туда, потому что знала, что все сказанное этой Агнес Берлингтон будет заведомой ложью. Я хотела открыть ей глаза и сказать, что Эллен Калверт надеется на миллионы Хаслетта, пытаясь доказать, что у Хаслетта есть сын.
– И вы виделись с Агнес Берлингтон?
– Да, я видела ее.
– Добились ли вы чего-нибудь?
– Я прямо сказала ей, что если она заявит, что Эллен Калверт имела ребенка, я смогу доказать, что она лжет.
– Что еще?
– Больше ничего. Она просто выставила меня за дверь, заявив, что это не мое дело. Весь наш разговор не длился и десяти минут. Но я предупредила ее, что ее могут уличить в лжесвидетельстве, если она будет давать такие показания под присягой.
– Что она ответила на это?
– Ничего. Просто попросила меня убраться вон.
– У меня больше нет вопросов, – объявил Мейсон.
– Обвинению тоже больше нечего добавить, кроме просьбы к суду приобщить к вещественным доказательствам револьвер 38-го калибра, найденный в машине подозреваемой.
Судья Элвелл сказал:
– Я полагаю, что все изложенное является достаточным, чтобы держать мисс Эллен Эйдер под арестом. Конечно, если у защиты со своей стороны есть также какие-нибудь свидетели…
Мейсон поднялся:
– Ваша честь, у меня есть свидетели, и в качестве первого из них я хотел бы вызвать мистера Пола Дрейка.
– Очень хорошо. Мистер Дрейк, подойдите и принесите присягу.
Когда формальности были закончены, Мейсон спросил:
– Вас зовут Пол Дрейк, вы имеете лицензию частного детектива, и иногда я пользуюсь вашими услугами, не так ли?
– Совершенно верно, сэр.
– Теперь хочу вас спросить, выяснили ли вы по моей просьбе, где потерпевшая Агнес Берлингтон имела обыкновение покупать продукты?
– Да, сэр, выяснил.
– Теперь вспомните, где Агнес Берлингтон купила продукты во второй половине дня четвертого числа этого месяца?
– Четвертого числа ближе к вечеру, – ответил Пол Дрейк, – Агнес Берлингтон купила себе пакет с замороженным ужином в «Санрайз спешиэл супермаркет», который находится приблизительно в двух кварталах от дома, где она жила.
– Вы знаете, что содержалось в этом пакете с ужином?
– Я знаю это только со слов мисс Донны Финдли, которая работает в этом магазине.