Дело о сбежавшем трупе
Шрифт:
— Он был в своей пижаме?
— Да. Так утверждает тот человек. Естественно, у него возникли подозрения — почему в пижаме?! Но потом он, наверное, подумал: кто-то пытается скрыться от ревнивого мужа…
— Он находился близко? Может опознать «угонщика» по фотографии?
— О, господи, нет. До него было ярдов сто. По фигуре он определил, что это был мужчина, и уверяет, что на нем была пижама в красный горошек. Как раз такую носил Эд. Мы попытались связаться с вами по телефону, но вы уже отправились в Парадиз, и мы не знали, где вас искать. Тогда мы оставили записку для вас в аэропорту Сан-Франциско
— Минутку, — перебил ее Мейсон. — Не будем спешить. Как вы узнали, что Эда обчистили?
— О, я как раз собиралась об этом рассказать. У него в одежде было припрятано ровно сорок пять долларов, а за ночлег в мотеле он расплачивался пятидесятидолларовой бумажкой. Как я уже говорила, Эд сильно выпивал. Он знал, что пьяного легко могут обчистить и всегда носил с собой такую купюру под стелькой правого ботинка, чтобы было на что доехать домой. А у него в кармане остались эти сорок пять долларов — пять долларов ушло на оплату ночлега.
— Но с какой стати нужно было лезть в окно? — удивленно спросил Мейсон. — И потом, каким образом ему удалось выбраться, если, по словам доктора, он…
— Откровенно говоря, — отвечала Ансел, — доктор не горел желанием рассказать нам, как все было на самом деле. Знаете, когда человек умирает, ему обычно делают укол прямо в сердце. По-моему, доктор Рено сделал такой укол, но не стал ждать, пока лекарство подействует. Он очень спешил уйти. В последнюю минуту Эд, очевидно, сказал ему такое, что утвердило его в мысли: тут приложила руку Мирна. Конечно, доктор уверен: мы спрятали труп и тем самым избавились от него, что никто иной, как сама Мирна проникла к покойнику, надела его пижаму, а потом вылезла из окна. Если вы хотите знать мое мнение, мне кажется, доктор заметил, что сердце Эда остановилось, и ввел ему адреналин или какое-то другое лекарство и вышел. От такого сильного средства Эд пришел в себя, собрал свои силы и поднялся. Когда обнаружилось, что дверь заперта снаружи, он запаниковал, выбрался через окно, вскочил в первую попавшуюся машину и уехал. Глупо думать, что такое хрупкое существо, как Мирна, могла поднять тело взрослого мужчины. А почему, собственно, мы должны бояться вскрытия? Он ведь заболел задолго до нашего приезда.
— Где его вещи? — спросил Мейсон. — Одежда, багаж?
— Все в конторе шерифа. Его помощник еще продолжал вести официальное расследование, когда мы уходили. Мы отправились во Фресно и позвонили вам оттуда. Вы просили нас приехать в Сан-Франциско, что мы и сделали. Покидая Кремптон, мы сказали помощнику шерифа, куда потом переслать вещи Эда.
— Где, как вы думаете, находится Эд?
Она многозначительно пожала плечами.
— Без денег, водительских прав и в одной пижаме далеко не уедешь, — заметил Мейсон.
— Под влиянием алкоголя происходят удивительные вещи, — сказала Ансен. — Мирна говорит, что после запоев в Эдом может случиться все что угодно.
— Все равно его где-нибудь остановят, — настаивал на своем Мейсон.
— Конечно, остановят. Шериф поднял на ноги дорожных патрулей всего штата.
— Доктор не считает, что у него может наступить шок или…
— Доктор, — отчеканила миссис Ансел, — считает, что он мертв.
— А Эд Давенпорт не говорил доктору, почему он заподозрил Мирну?
— Говорил, очевидно. Доктор спросил Мирну о конфетах.
— Каких конфетах?
— Ну, Мирна говорила мне, что у Эда частенько бывает непреодолимое желание выпить. Конфеты он в общем-то не любил, но они помогают ему воздержаться от алкоголя, и когда его припрет, он ест их поедом. Насколько я понимаю, перед тем, как прибыть во Фресно, его приперло, и он набросился на конфеты. Он всегда носит с собой пакет с конфетами на случай, если приспичит.
— Что это за конфеты?
— Вишня в шоколаде и с ликером. Мирна говорит, что ему достаточно съесть несколько таких конфет, и это может помочь. Но уж если он начал пить, то пьет до тех пор, пока весь организм не пропитывается спиртом.
— Хорошо. Сделаем так. Впереди есть свободные места. Мы с мисс Стрит сядем там. Когда прилетим в Лос-Анджелес, я хочу, чтобы вы с миссис Давенпорт сошли первыми. Мы последуем за вами. До дома добирайтесь на такси.
— Но почему? Почему сперва не сесть в «маршрутку», а потом на такси?
Мейсон покачал головой.
— Я не хочу, чтобы вы ехали маршрутом, которым ездят «маршрутки». Надо взять такси.
— С какой стати?
— Потому что нам надо знать, ведется ли за вами слежка.
— А почему за нами должны следить?
— Потому, что за вами могли вести наблюдение до Сан-Франциско, и потому, что шериф Фресно, возможно, решил не спускать с вас глаз и дальше.
— К чему все это? Какая-то глупость! В конце концов, если Эд Давенпорт ударился в загул, а какая-то красотка что-то подлила ему в вино, то причем здесь Мирна?
— Здесь могут быть свои нюансы, — заметил Мейсон. — Из ваших слов ясно, у этого человека очень плохо со здоровьем. Из того, что говорит доктор Рено, можно заключить — он находится в состоянии шока. Последнее обстоятельство заставило доктора поверить в его смерть. Теперь предположим, что Эд Давенпорт сидит за рулем в пижаме. Он в любую минуту может потерять сознание, умереть или попасть в аварию. Если он получит травму — не забудьте, что его организм совершенно ослаб, — эта травма может оказаться фатальной.
— Но я все же не понимаю, почему мы должны отвечать за то, что он вылез из окна? Это вина доктора. Эд находился в состоянии шока, истощения или чего-то еще, а дурак доктор ввел ему адреналин или другое лекарство прямо в сердце. Тут колоссальный риск. Так поступают только с умершим, когда уже нет никакой надежды. Это самое последнее средство. Дураку доктору надо было сначала убедиться в его смерти, прежде чем покидать комнату.
Мейсон задумчиво кивнул.
— Конечно, — продолжала она, — все ужасно перепуталось. Да еще вы в Парадизе думали, что Эд мертв. Невозможно представить, как бы обернулось дело, если бы он приехал в Парадиз и застал вас роющимися в его бумагах. В таком состоянии он мог натворить что угодно! Мы с Мирной страшно переживали за вас.