Дело об убийстве в винограднике
Шрифт:
– Стоп! – рявкнул обалдевший от словесного потока Ницан. – Помолчи. А то я действительно кликну Убивающего-Взглядом-Калэба. Настоящего.
Астаг замерла с открытым ртом. Видно, она готова была продолжить перечисление услуг, но выражение лица возможного клиента вкупе с угрозой заставили ее замолчать.
– Вот так, – снизил тон Ницан. – Успокойся, и послушай внимательно. Кстати, с чего ты взяла, что у меня проблемы с мужской силой?
Девушка пожала плечами.
– Мужчины вашего возраста, приходят к нам в основном с этим, – ответила она. – Вы что, обиделись?
– Вовсе нет. Хочу лишь
Астаг кивнула и выжидательно посмотрела на сыщика. Ницан почесал в затылке. Почему бы, в конце концов, и не рассказать? Вдруг эта рыжая девчонка подскажет что-то дельное?
Ницан вздохнул.
– Очень хорошо. Погляди-ка сюда, – он выложил на стол печать, снятую с двери госпожи Энненет. – Это случайно не ваша работа?
Астаг склонилась над амулетом, не прикасаясь руками, зато едва не уткнувшись в магический рисунок длинным острым носом. Затем девушка подперла голову рукой и задумчивым взглядом уставилась в сводчатый потолок.
Ницан с интересом наблюдал за ней. Астаг побарабанила пальцами по печати, искоса взглянула на сыщика.
– Откуда вы это взяли? – спросила она подозрительно.
– Нашел, – коротко ответил Ницан.
Девушка вновь склонилась над печатью, затем извлекла из ящика стола большую лупу и принялась обследовать принесенную сыщиком печать с тщательностью, вызвавшей у Ницана невольное уважение.
– Подделка! – сказала вдруг дочь-помощница лицензированного мага Арам-Лугальты. – Имитация.
Она отложила лупу.
– И потом: это не все, – Астаг постучала пальцем по амулету. – Должны быть еще две печати.
Сыщик хмыкнул.
– Точно, – сказал он. – Было еще две. А как ты догадалась?
– Вот тут, – помощница Арам-Лугальты указала на тимпан. – Эта линия имеет продолжение. Кроме того, треугольник печатей создает необходимую напряженность магического поля.
Ницан выложил две оставшихся печати, снятые им с двери госпожи Сэрэн-Лагашти. Девушка ойкнула, подбежала к стоявшему в углу шкафу, внутренность которого закрывала тяжелая бархатная портьера с вышитыми золотом символами.
– С ума сошли вы, что ли?! – крикнула она. – Жизнь надоела?!
Быстро откинув портьеру, Астаг схватила увесистую бутыль темно-зеленого стекла. Ницан было решил, что помощница мага сейчас огреет ею своего гостя по затылку, и инстинктивно втянул голову в плечи. Но девушка начала разбрызгивать содержимое бутыли по комнате, кружась и бормоча под нос незнакомые заклинания. Только после этого она вернулась к столу и уже спокойно взяла в руки вторую печать.
– Между прочим, – сказала она сердито, – вы были на волосок от гибели. На такой узор всякая нечисть слетается, как мухи на мед. Надо же все-таки немного соображать... Множественный зов смерти. Одновременное обращение к трем категориям демонов и к богу-убийце Нергалу. Встречается чрезвычайно редко, – она с любопытством воззрилась на сыщика. – Не хотите рассказать, откуда эти печати?
– Они находились над входом в спальню одной пожилой дамы, – ответил сыщик. – Но ты сказала – подделка, – он кивком указал на миниатюрный тимпан. – Почему?
– Во-первых, это не сердолик, – продолжила Астаг. – Это эльмешу, камень-хамелеон. Можете
– А во-вторых? – спросил он.
– Чего – во-вторых? – не поняла девушка.
– Ты сказала – во-первых, это не сердолик. А во-вторых?
– А-а... Ну, я бы хотела услышать, что все-таки произошло и где вы взяли этот амулет.
Ницан рассказал, опуская некоторые детали – например, почему он оказался рядом с покоями умершей.
– Тогда понятно, – Астаг кивнула. – Видите ли, некоторые целители практикуют такие формы заклинаний, которые тормозят развитие ашшурской оспы на месяцы, а иногда и годы. В этом случае одновременно повышается и процент выздоровевших – как вы знаете, он вообще-то невелик. В системе лечебных заклинаний особое значение имеет сердоликовый амулет в форме миниатюрного тимпана Анат-Яху, с именем больного и особым заклятием против Ламашту-насылающей-болезни, – девушка кивком указала на каменное кольцо. – Ритуал включает целый комплекс магических действий, но центральными являются именно манипуляции с сердоликовым тимпаном. Иногда его заменяют аметистовой дудочкой, но это менее эффективно.
– И что происходит, если убрать имя больного и вырезать центральную часть амулета? – спросил Ницан. – И прикрыть отверстие фальшивкой из эльмешу?
– И впридачу подменить две малые печати вот такими? Примерно то же, что происходит, если изголодавшуюся пантеру выпустить из клетки, – ответила Астаг. – Ламашту-насылающая-болезни набрасывается на больного с такой яростью, что тот буквально сгорает на глазах. Судя по вашему рассказу, именно так все и произошло... – Все-таки непонятно, – сказала девушка, задумчиво глядя поверх головы сыщика. – Очень непонятно.
– Что непонятно?
– Уничтожение имени больного чрезвычайно опасно и для того, кто это делает, – объяснила Астаг. – Пантера вырвавшаяся из клетки, может ведь броситься и на того, кто ее выпустил, верно? Вот так обычно и происходит. Так что человек, совершивший злодеяние, – она вновь кивнула на остатки амулета, – должен был бы переболеть ашшурской оспой. Правда, в очень легкой, несмертельной форме. Как болеют дети, понимаете? Любой маг-целитель об этом знает.
Ницан невольно потер пальцы, пострадавшие во время снятия амулета.
– То есть, у него должны остаться метки? – уточнил он.
– Да, вот здесь, на висках, рядом с уголками глаз.
– Ты так и не ответила на мой первый вопрос, – напомнил он. – Ваша ли это работа, а если нет, то не знаешь ли ты, кто изготовил печать?
– Нет, работа не наша, – ответила Астаг. – Но спору нет – профессиональная. Весьма профессиональная. Человек, сделавший эти штуки, в медицинской магии не новичок. Имитация почти идеальная. Удивляюсь, как вы обратили внимание на этот тимпан.