Дело одинокой канарейки
Шрифт:
– Вот, пожалуйста, – не смущаясь, парировал Валера, – типичный образец женского мышления: вместо аргументированной критики – язвительные оскорбления и огульное охаивание.
– Нет, Кудрявый, ты все-таки не прав, – басил бородатый Вова, – в принципе если девочку с рождения воспитывать как мальчика, то при хорошей наследственности можно добиться вполне прилично результата.
– Что означает «хорошая наследственность»? – интересовалась Аня.
И коллеги почти хором отвечали:
– Это когда оба родителя – мужчины.
Приблизительно на втором ящике пива все приходили
Просить в такой дружественной атмосфере совета, как привлечь внимание мужчины, которому нравится другой мужчин, – было равносильно смертному приговору.
Дрель наконец смолкла. Анечка оторвала взгляд от потолка и массировала оглохшее ухо. Значит, выбора у нее нет. Остается только Лелька.
Глава 7
1
В аэропорту Рузине Даша раскланялась со своим старым знакомым паном Лихецким. Название его должности для нее всегда оставалось загадкой, но видимая часть работы этого немолодого, коренастого и черного как смоль сотрудника аэропорта заключалась в безжалостном выдирании багажа из рук российских туристов, наперекор всем правилам и здравому смыслу пытавшихся протащить в салон самолета сумки, коробки и прочие деформированные объекты, перевязанные изолентой.
Пан Лихецкий окидывал недобрым глазом ручную кладь, мысленно ее взвешивал, затем громовым голосом изрекал: «В багаж!» И очередное семейство рыдало: «Там же хрусталь!» В ответ на что грозный контролер изгибал правую бровь и с видимым удовольствием демонстрировал знание языков дружественных народов: «Хрусталь-мусталь, ничего не знаю. В багаж!» Его стойкое уважение Даша снискала тем, что все свои немногочисленные пожитки добросовестно сдавала куда положено.
– Добрый день, пан Лихецкий! Как поживаете?
– Потихоньку. А вы как?
– Тоже неплохо, – туманно выразилась дисциплинированная пассажирка и поспешила к паспортному контролю.
2
Через полчаса Даша мрачно продиралась через проклятые коробки, каким-то чудом все же просочившиеся на борт самолета. Ежесекундно спотыкаясь и извиняясь, она уже без всякой надежды выискивала свое место за плотной, безнадежно непроходимой стеной потных спин, взметнувшихся к полкам рук и раздраженных лиц.
Встреча с нервными, вздрюченными дорожной лихорадкой соотечественниками окончательно вывела ее из себя. Переживания по поводу такой ерунды, как возможное крушение самолета, неоплаченных счетов и 130 долларов, оставшихся в банке после покупки билета, моментально отошли на второй план и единственной мечтой на ближайшие два часа стало обнаружение любого свободного места в зоне для некурящих, а также отсутствие поблизости поросячьего семейства, состоящего из папы Всезнающего, мамы Всемнедовольной и пары деток Уродовредкостных.
Путешествие в такой компании за границу еще куда ни шло, все семейство полно надежд и невнятных иллюзий. Но вот дорога в обратном направлении – мука мученическая. Иллюзии развеяны, надежды рухнули, деньги потрачены зря и возвращаться приходится в исходную точку. Извечная
Матерясь и чертыхаясь, молодая женщина почти добралась до своего места, как неожиданно ее взгляд зацепился за нечто подозрительно знакомое. Вглядевшись, Даша, к своему немалому изумлению, прямо перед собой увидела толстяка-счетовода из банка, старательно прячущего морду в иллюминатор. Рядом с ним примостился подозрительного вида субъект, злобно зыркнувший на нее исподлобья.
– Интересно, – подумала Даша, неосмотрительно замедлив ход, – и чего это он потащил свою толстую задницу в Москву, да еще одним рейсом со мной?» Однако, получив хороший пинок под зад, она пролетела вперед, не успев хорошенько размыслить над этим вопросом.
3
– Вот скотина, – уже сидя в кресле, продолжала возмущаться про себя молодая женщина. – Он либо русский знает лучше, чем рассказывал об этом в полиции, либо просто почуял, что здесь можно чем-то поживиться, и решил внаглую следить».
Даша неожиданно почувствовала, как в желудке появился неприятный холодок. Одно дело найти нужную строчку в собственной записной книжке и, вооружившись совковой лопатой, вырыть заветный миллион, но совсем другое – отбиваться от пары гнусных жуликов, пусть даже при помощи той же самой совковой лопаты.
А сидящие на три ряда впереди жулики, видимо, ощущали на себе недобрый прищур ореховых глаз, потому что заметно нервничали и о чем-то переговаривались сдавленным шепотом.
«Да и черт с ними, с паразитами, – послала очередную партию проклятий молодая женщина. – Они еще узнают, что такое Россия». Стараясь успокоить себя этой мыслью, она прикрыла глаза и вытянулась поудобнее.
Однако не думать о подлом Ружичке Даша все же не могла. Присутствие счетовода на борту было фактом в равной степени неприятным и знаменательным. Слышать или понять больше, чем она сама, Ружичка однозначно не мог: во-первых, он находился на большем расстоянии от умирающего, а во-вторых, русский для него не родной язык. Хотя «миллион долларов» и по-чешски «миллион долларов»...
Наименьшее беспокойство вызывал и мрачный субъект, сидящий слева от банковского клерка. Даша могла побиться об заклад, что уже где-то видела его лицо. Вернее, даже не лицо, а эти красноватые злые глазки, так не характерные для большинства чехов. Даша задумалась. Но где она могла их видеть? Ведь последние три месяца она безвылазно просидела дома. В магазине? Вряд ли. В банке? В полиции?
Самолет взревел всеми двигателями (может, конечно, и не всеми, но нормальная женщина этого определить все равно не в состоянии), Даша вжалась в кресло и сцепила большой и указательный пальцы в кольцо – магическая фигура должна была охранять ее в течение всего полета. Самолет заскрипел, набирая все большую скорость. Крылья вздрогнули, и взлетная полоса, мягко оторвавшись от колес, ушла вниз. И в эту секунду, в эту жуткую секунду, когда прошлого уже не вернуть, а никакого будущего на высоте десяти тысяч метров не существует, Даша неожиданно вспомнила, где она видела эти кроличьи глазки.