Дело в чемодане
Шрифт:
“Светлого дня, братик. Твое письмо меня удивило, и мне бы хотелось знать, каким образом ты меня нашел и как оно оказалось в управе. Надеюсь когда-нибудь я получу ответ на свой вопрос. Спасибо насчет предупреждения про отца, я буду осторожна. Надеюсь, что все-таки он не окажется таким же сообразительным, как ты. Мне очень жаль нашу маменьку, но это был ее выбор. И даже моя покорность в данном вопросе не изменила бы ничего, когда необходимо наш отец прекрасно находит, чем быть недовольным, и за что мы заслуживаем наказания. Или может так я лишь успокаиваю свою совесть. В любом случае уже не исправить последствия моего поступка. Спасибо, что ты у
Запечатав письмо, отправила его по дороге в управу таким же способом, как в прошлый раз.
– Светлого дня, Гасан! – поприветствовала вернувшегося после болезни на службу мужчину. – Быстро ты поправился.
– Светлого дня, Мира! – улыбнулся мужчина. – Да, на ноги встал и быстрее обратно в управу.
– Так любишь свою службу?
– Так не люблю, когда жена всячески ставит меня на ноги, ее методы не снились и Моранскому палачу, – усмехнулся сыскарь. – К тому же сейчас у нас гостит ее матушка, а она своими способами лечения даже из гроба усопшего подымет. Ну и если серьезно, то не хочется подставлять Дюка, свесив на него всю работу. И так, спасибо, выручили с посещением дома непутевого кузнеца. Ты, кстати, как? Не слишком впечатлилась?
– В порядке, но мне искренне жаль Далию. И я не понимаю, почему мы не можем ей помочь.
– Потому что владетель Моранской Части как ничто другое ценит право человека на собственную жизнь. И без поданного заявления служба не может вмешиваться в семейные дела. Каждый сам волен поступать, как считает правильным.
– Да, я это понимаю. Но в данной ситуации же нет абсолютно ничего правильного!
– А это, Мира, обратная сторона монеты, – вздохнул мужчина. – Закон един, и мы не можем его трактовать в каждом отдельном случае так, как нам заблагорассудится.
Я тут же вспомнила Шона, который как раз утверждал обратное. Забавно получить такое противоположное мнение по одному и тому же вопросу.
– А как ваше дело продвигается? Нет чего-то, с чем можем вам помочь? – спросил сыскарь.
– Спасибо, пока нет. Выяснили, что у жертвы был брат. Думаю Ромас захочет с ним побеседовать.
В этот момент двери в управу распахнулись и появился знакомый мне господин Витос Морейский в сопровождении своего верного помощника Курта. Мужчина шел медленно, опираясь и плавно перекатывая перед собой улучшенную мною опору.
– А этого-то как сюда принесло, – пробормотал Гасан. – Чувствую не избежать скандала.
Я удивленно покосилась на мужчину. Чего это он? Господин Морейский за время нашего знакомства произвел на меня впечатление воспитанного человека. Тут из кабинета Сорена вышел на ходу вчитываясь в бумаги Ромас. Стоило его взгляду наткнуться на пару не решивших куда направиться посетителей, как он замер и, сделав несколько глубоких вдохов, направился к ним.
– Ну и какого дьявола тебя сюда принесло? – с холодом в голове поинтересовался у пришедших.
Ого! Неужели нелюбовь в благородным настолько сильна, что он не считает правильным проявлять хоть малейшую вежливость? Хотя с госпожой Ивье он держал себя в руках. Или это потому, что она женщина?
– Ромас, нам нужно поговорить, – со спокойствием в голосе ответил мужчина. – Удели мне несколько минут.
– Как ты не уяснил, что нам не о чем разговаривать. У меня дела, и до тебя в их списке очередь дойдет в самом конце.
И Ромас, развернувшись к посетителям спиной и чеканя шаг, скрылся в собственном кабинете. Я же не выдержала такого пренебрежения и подошла поприветствовать
– Светлого дня, господин Морейский, господин Дегу. У вас какая-то проблема? Может я смогу вам чем-то помочь?
– О, Мира! Светлого дня. Не ожидал тебя здесь увидеть, – слегка улыбнулся мужчина. – Ты каким образом сама здесь оказалась, все в порядке?
– Да, благодарю, в полном. Я воспользовалась вашим советом и сейчас состою на службе в городской управе. Помощницей сыскаря Дэвиса. Поэтому и решила предложить вам помощь.
– Вот, даже, как, – задумчиво взглянул на меня мужчина. – В таком случае, Мира, давай выпьем кофий в лавке на противоположной стороне улицы.
– А как же.. – растерянно посмотрела в сторону кабинета, где скрылся сыскарь.
– По этому поводу можешь не переживать, – махнул рукой мужчина. – Все равно ему сейчас нужно время успокоиться и лучше не попадаться под горячую руку. К тому же я не задержу тебя надолго.
Вскоре мы сидели за небольшим столиком и я грела руки о чашку со свежесваренным кофием.
– Так что у вас приключилось, господин Морейский?
– Дела давние и семейные, – усмехнулся мужчина. – И все произошло из-за моей ошибки, которую уже никак не исправить.
– Я пока ничего не понимаю, – пробормотала, делая небльшой глоток.
– У меня графский титул. А Ромас является моим сыном. Это если изложить кратко.
От неожиданности я поперхнулась и закашлялась, сидящий рядом Курт аккуратно похлопал меня по спине, помогая прийти в себя.
– Но как же так? – не удержалась от вопроса.
– История проста, как мир. Когда я был в расцвете лет не отказывал себе в удовольствиях. Красив, богат, с титулом. Чувствовал себя на вершине мира и брал все подворачивающиеся под руку удовольствия, не особо заботясь о последствиях. Перед одним из праздников в замке матушка пригласила для украшения цветочницу. Молодая красивая девушка, которая отчего-то сразу запала мне в душу. Стоит ли говорить, что спустя какое-то время ухаживаний она не выдержала и упала в мои объятия. Некоторое время я был действительно счастлив, и мы наслаждались обществом друг друга. Она была как глоток свежего воздуха, никакого притворства и напускных манер и жеманства. И вот спустя несколько лет нашего совместного времяпровождения Ирма сообщила, что ждет ребенка, – граф замолчал, погрузившись в собственные воспоминания.
– И как вы поступили? – спросила, хотя и так уже предполагала, каким будет ответ.
– Я поступил так, как считал единственно правильным и верным на тот момент. Разрушил ее надежды на брак и признание своего дитя, предложив взамен лишь материальную поддержку, если она решит его оставить.
– Хотя бы это право вы оставили за ней, – сказала растерянно, не зная как относиться к подобному.
– Это же был и ее ребенок, – пожал плечами мужчина. – И я не скажу, что мысль о нем повергала меня в ужас. Но я не был готов жениться на простолюдинке и признать это дитя. Более того, я оформил письменное отречение. А без этого ни ребенок, ни его мать не могли ни на что претендовать. Согласно закону Мораны письменное отречение благородного имеет верх над законом о кровном родстве, а значит и наследование не имеет силы. На будущее у меня была выбрана прекрасная партия, благородного происхождения, с хорошим приданным. Нельзя было допустить, что что-то сможет этому помешать. Я не рассматривал и шанса того, что у судьбы может быть долгая память и очень злые шутки.