Дембельский аккорд 1
Шрифт:
— Любо-дорого посмотреть! Правильно я говорю, Корнюхин? — не удержался я от похвалы в свой собственный адрес. — Разве от командования можно услышать хоть доброе слово? А-а? Товарищ майор?
— Завтра посмотрим на результат! — опять пообещал Иваныч. — Может ничего и не получится…
— Типун тебе на язык! — шутливо воскликнул я. — Зачем ждать до утра? Через полтора часа батарея будет полностью заряжена…
— А кто будет новую вставлять? — самым отвлечённым тоном спросил писарь.
— Будь спокоен, рядовой Корнюхин! — я довольно улыбаясь потёр руки. — Тебе я эту аппаратуру не доверю! Сам всё буду делать… И Бычкова ещё научу… Больше никого… Хорошая вещь должна знать только
Но нам не пришлось ждать полтора часа. Через какой-то неопределённый срок светодиод на зарядном устройстве перестал мигать и стал гореть постоянным свечением. Это означало окончание процесса зарядки батареи. Я заменил её на другую и закрутил до упора крышку. Рабочий цикл пошёл по второму кругу…
Что ни говори, но Рязанский радиотехнический институт, в том числе и кафедра «Радиоуправление и электросвязь» всё-таки могут гордиться плодами деятельности бывшего студента группы 5110, написавшего когда-то заявление об отчислении по собственному желанию и потому отправившемуся покорять горные вершины и бескрайние пустыни… Прошло ведь столько лет, а высоконаучные теоретические познания ничуть не уступают столь квалифицированной практике… [35]
Воистину! Опыт и знания пропить невозможно!.. Это факт!
35
РТФ — чемпион! Всё-таки…
Глава 20. Серенькие будни…
Писарь Корнюхин всё же оказался гораздо упрямее, чем мы о нём думали…
На утреннем построении перед палатками я вдруг обратил своё внимание на непонятную реакцию бойцов на слова командира роты. Александр Иванович ставил поочередно задачи на день грядущий, а почти все солдаты, дружно оттянув вниз подбородки, разинули рты в немом удивлении и сообща выпучили свои глаза на что-то, находящееся сверху и сзади нас. Мы с Пудановым разом обернулись и сразу же увидели то, что вызвало любопытство наших подчинённых…
На столбе у самых фарфоровых изоляторов горели синим пламенем чёрные провода. Тёмная пластмассовая оболочка при этом ещё и плавилась… Да и стекала вниз по проводу густыми ошмётками, которые затем падали вниз. Почти машинально мы посмотрели опять на этот горящий провод и так же заворожённо проследили его дальнейшее направление… Электрический кабель подходил другим своим концом прямо к ротной канцелярии, где у точно таких же белых изоляторов горел уже знакомый нам голубоватый огонёк…
Не сговариваясь, Иваныч и я бросились к вагончику. Ротный влетел первым, а я за ним… Нашим глазам открылась «замечательная» картина: писарь Корнюхин в виде буквы «Г» склонился над электрическим «козлом» и двумя щепочками старательно прилаживал конец электрического провода к самой середине спирали… Одна её половина уже потухла, зато вторая часть радостно излучала ярко-оранжевое сияние…
Канцелярский солдат Корнюхин конечно же слышал наш топот, но своего положения тела не изменил. Может он продолжал закреплять щепочками провод понадёжнее, а потому никак не мог оторваться от своего гениального рационализаторства, то ли он надеялся обратить внимание командира роты на своё постоянное усердие в ежедневной ратной службе…
Майор Пуданов по достоинству оценил вклад Корнюхина в повышение материального благосостояния роты — его мощнейший пинок пришёлся аккурат по центру цели! То есть по старательно откляченной солдатской заднице! И Корнюхин от этого удара полетел вперёд, хоть там и было-то не больше полуметра расстояния! Прямо по курсу его стремительного полёта оказался подоконник. Твердолобая голова Корнюхина смачно «поцеловалась» макушкой с внезапно возникшим препятствием, но тело по инерции занесло вбок и оно упало не на работающий электроаппарат, а на чугунную печку… Металлические трубы выскочили из своих креплений и попадали вниз, обдавая всё вокруг копотью и сажей… Но нам было не до этих мелочей…
Я не успел крикнуть про перчатки, как Пуданов голой рукой выдернул самодельную нашу вилку из дымящейся и искрящейся розетки… Слава Богу… Ничего страшного и непоправимого не произошло…
И вскоре всё было кончено. Вагончик усиленно проветривался, писарчук добросовестно наводил порядок, а мы уже бежали на развод батальона…
— Вот гадёныш! — ругался на ходу Иваныч. — Ещё двух месяцев не прошло, как он спалил командирскую палатку… А тут опять навострился…
— Что будем с ним делать? — задыхаясь от быстрого темпа, спросил я.
— Что-что! Убить его и всё!
На этой трагической ноте злодейские замыслы командира роты прервались — мы добежали до строя. Казнь провинившегося писарчука была отложена до лучших времён. Всему ведь свой срок…
К нашему удивлению прапорщик Меркулов догадался встать справа от ротной колонны, дабы изобразить хоть какое-то наличие в первой роте командного состава. Сейчас же он дёргался то вперёд, то обратно… Боролся, так сказать, с величайшим соблазном… Командир батальона уже вызвал к себе командиров рот и господину Меркулову конечно же хотелось выйти не сколько из строя, а столько из своего статуса прапоров да в офицеры… И затем изобразить из себя хотя бы временного командира подразделения… Но с подполковником Суховым такие шуточки обернулись бы неминуемой расправой… Вот и страдал несчастный зам…
Остановившийся лишь на секунду Пуданов мгновенно оценил обстановку и помчался дальше, где перед комбатом уже стояла шеренга начальников служб и командиров рот… И одно ведь его место пустовало… В эту амбразуру уже вперился пока ещё непонимающий взгляд Сухова, но Иваныч подоспел очень вовремя и предательская брешь оказалась закрытой мощным телом командира первой роты…
Я уже занял своё место в строю, ещё какое-то время ощущал затылком присутствие за своей спиной прапорщика Меркулова, пока он благоразумно не скрылся за крайней шеренгой ротной коробки. Я старательно напустил на себя невозмутимый вид и принялся распределять по своим местам взбаламученные мысли, планы и идеи… Ведь день-то только начинался!
«Ну, студент!.. Сколько добра мог бы спалить! Хорошо, что мы вовремя заметили! А то бы… Да… Не зря ведь этот Черчилль говорил, что «русские с большими успехами преодолевают трудности… Которые сами же себе и создают…» Каков паршивец, а? Ведь ещё в тридцатых годах накаркал! А мы до сих пор расхлёбываем! Э-э-эх… Не в той разведке он служил! Не в той… Паршивец!»
Моим размышлениям о судьбах мира и дальнейших планах по возрождению былого могущества державы помешал комбат Сухов. Он уже распустил начальников и командиров рот, а теперь ждал прохождения мимо себя всего нашего батальона в приветственном парадном марше… Звучали команды, строи подразделений разворачивались направо с последующим манёвром «правое плечо — вперёд!»…