Дембельский аккорд 1
Шрифт:
Но после моих негромких расспросов из надёжных источников выяснилось, что лейтенант Васькин только-только оперился и почти сразу же заматерел. Он лишь в этом 96-ом году закончил соответствующее автомобилистское училище и за истёкшие с этого светлого момента шесть месяцев каким-то чудесным образом успел «дослужиться» до своей нынешней должности… Как это ему удалось миновать ступеньки командира автомобильного взвода, заместителя командира автороты и командира автомобильной роты или же роты материального обеспечения оставалось только догадываться…
Поэтому именно сейчас наступило самое время задать сакраментальный вопрос: Неужто оскудели кадровые закрома нашей
Но военная фортуна, а тем более начальники отделов кадров всё решают по-своему… И волосатая рука старого сослуживца- папаши, к тому же и не пустая, оказывается более весомой при определении судьбы столь юного отпрыска, чем какие-то нужды армии… Вот так и вытолкнуло сего зелёненького кузнечика на эту тёпленькую должность, где вообще-то должен сидеть заматеревший волчара-технарь… А теперь наша первая рота пожинает плоды его сверхактивной деятельности, которую кроме как бестолковой не назовёшь! Ему и расстрела будет недостаточно за наши гарантированно ухайдоканные девять БТРов из двенадцати возможных!.. Так он их ещё и разбирать начал! То ли на запасные части, то ли на цветной металлолом…
«Возьмём от техники всё и даже больше?! Ну, куда ещё дальше-то?!..»
Хоть эти мои затаённые мысли никак не отражались на моём же лице, но они оказались небезосновательными… Когда появился комбат Сухов и совещание началось… То вскоре дело дошло до доклада зампотеха батальона, вот тогда-то мне стало весьма неуютно! И вот почему…
Как мне уже доводилось слышать из уст старого командира роты и на собственном примере убеждаться в истинности его слов… «В армии инициатива в самую первую очередь бьёт самого инициатора!» Этот непреложный постулат военной жизни иногда давал случайный сбой, однако он же иногда мог привести к положительному результату. Правда, в случае принятия правильных решений и в верном направлении. но здесь на совещании меня опередили по всем статьям.
Майор Пуданов успел только вкратце сообщить лейтенанту Васькину о пропаже топливного насоса с одного из двух двигателей. Нетрудно было предположить далее, что это произошло с теми движками, которые вот уже три дня простаивают в автопарке у всех на виду и стало быть без должного на то контроля… Вполне ясным становилось и то, что всю эту затею по вытаскиванию движков спланировал и организовал непосредственно сам зампотех. Следовательно получалось так, что именно Васькин и несёт всю ответственность за эту пропажу. Ведь это он решил выдернуть двигатели из наших бронетранспортёров! Данная операция прошла успешно и таким образом эти разнесчастные движки перешли под ответственность Васькина. Раз ему не получилось их отправить на военный завод, то следовало или вернуть двигатели обратно на БТРы или же организовать надлежащую охрану для дальнейшей сохранности…
Молодость конечно молодостью, но свою
— Три дня назад сняли двигатели с двух БТРов с первой роты, чтобы отправить их на капитальный ремонт. — начал в общем-то пока честно докладывать зампотех. — Отправить не получилось и все эти три дня двигатели стоят в автопарке! Никто их не охраняет! С одного уже успели украсть топливный насос. Безобразие и разгильдяйство!
Стало тихо-тихо… Мрачная туча уже полностью была наполнена электричеством… И оставалось дождаться удара грома и разряда молнии…
— Где Пуданов? — сурово спросил подполковник Сухов. — Где первая рота?
Я быстро поднялся со своего места и коротко доложил:
— Майор Пуданов заступил сегодня дежурным по части. Я за него…
— Что скажете по этому поводу?
Глаза комбата смотрели на меня жёстко и холодно, как это в принципе и должно быть при разборе неприятного происшествия. Но я знал Сухова ещё с его старлейских годов, то есть с Афганистана, где я служил срочную… И здесь на совещании я никак не мог побороть свой подсознательный страх и робость бывшего срочника перед вышестоящим начальством… Да и моя слишком уж чрезмерная, если хотите, офицерская честность и повышенная щепетильность не позволяли мне в присутствии остальных командиров да и без них «застучать» или же «заложить» истинного виновника… Я конечно отлично понимал, что моя «моральность» выйдет мне же боком, но ничего не мог с собой поделать…
А хотя надо было!.. Надо было рассказать мне всю правду и ничего лишнего… Чтобы расставить всё по своим местам… Желательно с того, что зампотехом батальона должен быть грамотный и толковый специалист своего дела… Ну, и так далее…
Но вместо обличительной речи я лишь негромко промямлил:
— Это я сегодня обнаружил кражу насоса и сразу доложил командиру роты…
Но юный наглец Васькин продолжал гнуть своё:
— А почему три дня двигатели стояли перед вашей стоянкой? Почему их не убрали?
— Почему? — повторил комбат, но уже гор-раздо убийственнее…
— Тяжёлые они… Кран нужен…
В данную минуту мне более всего подходило определение «жевать сопли» и я это понимал… Но… Увы…
— У вас что, в роте солдат нет? — вскинулся Васькин.
А ведь именно он и был полновластным хозяином машины техпомощи с кран-лебёдкой.
— Там грязи по колено… И лужи… — промямлил мой голос. — Двигатели стоят на колёсах… И людей…
Я был окончательно сражён услышанной наглостью и бессовестностью зампотеха… Но более всего меня убивало молчание комбата, который-то уж должен был понимать, что двадцать солдат вряд ли смогут аккуратно поднять КАМАЗовский двигатель с одного ската и не опуская в грязь бережно перетащить его на другой скат, но уже непосредственно на стоянке первой роты… Не говоря уж о попытке ювелирного способа по опусканию тяжеленного движка в нутро БТРа.
— Двигатели убрать своими силами! — приказал безапелляционно Сухов.
Командир батальона говорил таким тоном… В общем, давая тем самым понять то, что дальнейшие обсуждения по этому вопросу он считает бессмысленными…
После этой публичной экзекуции нашу первую роту, то есть меня лично, оставили в покое и более к ней, то есть ко мне, не возвращались… По данному поводу я особо так не возражал и оставшееся время просидел тише мыши… Настроение оказалось сильно испорченным и мне теперь следовало лишь размышлять над превратностями судьбы…