Демон скучающий
Шрифт:
Однако не сомневался, что разгадка смерти Абедалониума отыщется в Питере. До которого оставалось четыреста километров.
Но идти никуда не хотелось.
Видеть, встречаться, обсуждать… А главное – слушать вопросы и отделываться от них стандартными, ничего не значащими ответами. С виду ничего не значащими, но разрывающими душу на сотни маленьких, очень острых обломков. Потому что каждый такой вопрос и каждый «стандартный» ответ заставляли вспоминать весенние деревья, чьи голые ветви на фоне посеревшего неба идеально соответствовали настроению; фигуры полицейских: кто-то курит, кто-то копается в телефоне, кто-то ведёт
– Стой!
Рабочий послушно поднимает трубу, и жизнь делится на две части: до того, как довольно толстая, плохо пахнущая труба откачала воду из колодца, и после. Вода в нём ещё оставалась, но уровень сильно упал, и посмотревшая вниз Вероника увидела детскую голову. Или череп… Или голову, ставшую похожей на череп. Она не поняла. Она поняла одно – детскую… Отбежала от колодца, в ужасе выронив фонарик, и разрыдалась в крик, перемежая всхлипы и бессвязные восклицания с грязными ругательствами в адрес того, кто это сотворил. А когда подошёл Никита, прижалась к нему, долго, почти минуту, стояла, замерев, а затем очень тихо сказала:
– Гордеев, я так хотела ошибиться. Так хотела…
Но не ошиблась.
А если бы ошиблась, то ничего бы не изменилось, ведь Костя Кочергин пропал и все понимали, что живым его не найти.
Никита спросил, не хочет ли она домой, Вероника ответила, что нет. Осталась, но больше к колодцу не приближалась. Проглотила успокоительное и сидела в сторонке, безучастно наблюдая за полицейскими. Кивнула, когда Гордеев сказал, что ей придётся дать официальные показания, спросила, можно ли написать о находке? Никита поинтересовался:
– Ты сможешь?
Ответила:
– Не смогу. Не хочу. Но я должна.
И дело не в сенсации, которая привлечёт внимание и к ней, и к блогу, а в том, что нужно рассказать правду. Страшную правду, которая разрывала душу на сотни маленьких, очень острых обломков. Гордеев всё понял правильно и махнул рукой:
– Давай.
И добавил, что в Куммолово мчится всё большое полицейское руководство и области, и города, намекнув, что девушке пора исчезнуть. Вероника поблагодарила Гордеева за предупреждение, доехала до бензоколонки, влила в себя пол-литра кофе, написала статью, не длинную, но очень эмоциональную, снабдила её фотографиями из заброшенного поместья и выложила в блог. Потом выключила телефон и добиралась до дома в полной тишине. Приехала, узнала, что «взорвала Сеть», проглотила ещё одну таблетку и завалилась спать.
К счастью, без всяких снов.
И с выключенным телефоном, разумеется.
Проснулась поздно, потому что специально не стала ставить будильник. Сварила кофе, почитала о себе разное, оценила состояние, поняла, что успокоительного больше – или пока – не требуется, включила телефон, выслушала голосовое от Никиты, обрадовалась тому, что её статья не вызвала приступ начальственного гнева, позвонила ему, поблагодарила и принялась за изучение поднявшейся волны.
«В пресс-службе ГУВД подтвердили, что массовое захоронение было обнаружено в ходе расследования, начатого, а точнее – возобновлённого, после скандала вокруг картины Абедалониума “Мальчика нет”. Напомним, что на полотне знаменитого художника изображён Костя Кочергин, чьё таинственное исчезновение восемь лет назад всколыхнуло Санкт-Петербург. В настоящий момент неизвестно, есть ли среди обнаруженных в Куммолово тел останки Кости, однако…»
Эта статья оказалась профессиональной. Может, не яркой, зато взвешенной, дающей
«Вызывающее молчание известного художника не должно вводить в заблуждение: ему попросту нечего сказать. Решив привлечь дополнительное внимание к своей персональной выставке, Абедалониум рискнул пойти на шумный скандал, явно надеясь, что инкогнито позволит ему избежать расспросов или спрятаться за границей, и недооценил нашего желания узнать, что на самом деле произошло с несчастным мальчиком. Думаю, Абедалониум сожалеет о том, что дерзнул бросить вызов городу. Ведь теперь нам нужна вся правда. Мы хотим знать, что случилось с Костей Кочергиным? Кто убил Костю Кочергина? Какое отношение ко всему этому имеет Абедалониум? И как получилось, что Вероника Ларионова узнала о захоронении? Неужели она связана с этим ужасным преступлением?»
Девушка зевнула и попыталась вспомнить внешность автора статьи. Евгений Шмальцев, шумный, яркий, бородатый… Считает себя лучшим журналистом в городе и обожает хвастаться количеством подписчиков. И злится, когда ему напоминают, что у Вероники их больше.
– Представляю, в какую ярость ты пришёл, прочитав мою статью.
И узнав, что девушка привела полицейских к массовому захоронению.
Однако на этот раз Шмальцев переборщил, зависть и ярость оказались плохими соавторами, и желчная публикация получила большое количество «дизлайков» и критических отзывов. Тем не менее Шмальцев её не убрал. Но если раньше его наглые выпады задели бы девушку, то сейчас показались жалкими.
– Дурак ты, – прошептала она. – Ты этого не видел, и радуйся, что не видел.
Подлая статья всё-таки оставила неприятный след: Вероника выпила таблетку, сделала себе чай, завернулась в плед и уселась за письменный стол. Но не работать, а смотреть в окно. Смотреть на улицу, которую знала с детства.
И ни о чём не думать.
– Как добрался? – спросил Гордеев, пожимая Вербину руку.
– До города – отлично, дальше по пробкам, – с улыбкой ответил Феликс.
– Сделали всё, чтобы ты почувствовал себя как дома, – рассмеялся Никита. – Уже устроился?
– Нет, сразу сюда.
– И правильно: сначала общественное, потом личное. Вечером пообщаемся?
– Если сможешь.
– Постараюсь.
С Никитой Гордеевым Феликс познакомился восемь лет назад на курсах повышения квалификации в университете МВД. Тогда – просто познакомились, но меньше чем через полгода довелось вместе поработать: Вербина отправили в командировку в Санкт-Петербург и Гордеев попросил прикрепить его к московскому оперу. Ещё через пару лет уже Никита приезжал в Москву, и тогда его опекал Феликс. Так и подружились. Общались не часто, но из виду друг друга не теряли, оба доросли до «важняков», и Вербин очень обрадовался, узнав, что расследование резонансного дела поручили старому товарищу.
– Как у вас дела?
– Давят, – пожал плечами Гордеев, пропуская Феликса в большой дом на Суворовском. – У нас давно не было таких крупных скандалов, поэтому народ вцепился в историю намертво. А уж после вчерашней находки город говорит только о расследовании, другие темы исчезли.
– Не только город, – обронил Вербин. – Федеральные каналы о вас не забывают.
– Ожидаемо, – вздохнул Никита.
– Сколько жертв?
– Из колодца достали пять тел. Самому младшему не более семи лет.