Демон скучающий
Шрифт:
– Вспомни картину, – предложила девушка. И открыла «Мальчика нет» на смартфоне: – Смотри, как изображён Костя – он смотрит снизу.
– Из могилы.
– Посмотри, как падает свет. – Вероника выдержала паузу, поняла, что требовать от полицейского понимания тонкостей живописи бессмысленно, и закончила мысль: – Костя в яме, но в очень узкой.
– В колодце, – понял Никита.
– И здесь он есть, – продолжила девушка, убирая телефон. – Но только один.
– А сколько их нужно? – не понял Гордеев. – Сто?
– Здесь есть колодец, о котором все знают, могу его показать. Но вдруг
– Восемь гектаров мы будем долго обыскивать, – прикинул Никита.
– Если знать, что ищешь, получится быстрее.
Несколько мгновений Гордеев обдумывал слова девушки, затем попросил:
– Покажи колодец.
Внимательно осмотрел устройство и расположение, оценил уровень воды, буркнул: «Придётся вызывать откачку», – и отправил ребят искать «Нечто подобное, только внимательно: он скорее всего зарос или замаскирован. Или его замаскировали, а потом он зарос». И согласно кивнул, услышав предложение Вероники помочь – на такой территории пара дополнительных глаз лишней не будет. В итоге поиски затянулись на три часа. Один раз прервались из-за короткого, но сильного дождя, который напрочь размыл дорожки; и один раз на общий перекур, на котором Гордеев мотивировал ребят горячим кофе – за ним съездила Вероника. Потом подъехали какие-то блогеры – фотографироваться у развалин, но у них не получилось, потому что минут за пять до этого один из полицейских крикнул:
– Кажется, есть!
И все столпились вокруг квадратного – такого же, как общеизвестный – колодца, закрытого деревянным настилом и засыпанного землёй, на которой наросла трава. Найти его было очень трудно, и нашли только потому, что искали: полицейский обратил внимание на невысокий бугор, ткнул щупом, почувствовал доски и подозвал коллегу с лопатой. Посмотрев на открывшийся колодец, Гордеев приказал оцепить территорию и подогнать машину с насосом. Испортил день блогерам, сказав, что доступ к развалинам откроется не ранее следующего дня. Хотел испортить день Веронике, но девушка опередила, сказав:
– Если ты хочешь, чтобы я ушла, тебе придётся меня убить.
В ответ Никита махнул рукой и разрешил остаться. В конце концов, Вероника их сюда привела и у неё было право знать, что они найдут.
А то, как она будет после этого спать – её проблемы.
В передаче дел между подразделениями и уж тем более между «землёй» и Петровкой нет ничего необычного. Рутина. Феликс мог сделать несколько телефонных звонков, вызвать мужиков из убойного к себе и так покончить с формальностями, но Вербин предпочёл съездить в окружное УВД. И не потому, что лично знал капитана Силантьева, а из профессиональной вежливости.
Силантьев уважительный жест оценил, материалы подготовил, документы оформил и сам вызвался сопровождать Феликса на место преступления. Показал, где стоял автомобиль, на котором приехал Чуваев, где лежало тело, и замолчал, позволяя коллеге оглядеться.
– Тело ведь двигали после смерти? – уточнил Вербин через пару минут, прикинув расстояние между местом, где Чуваев упал, и тем, где его обнаружили.
– Да, – подтвердил Силантьев. – Я считаю, что убийца находился
– Вы отработали машину?
– Отработали и нашли в области, сожжённой, – рассказал Силантьев. – Дальше следы потеряны.
– Пистолет с глушителем?
– Да.
– Профессионал, – вынес окончательный вердикт Феликс.
– Профессионал, – согласился Силантьев.
– Пришёл, убил, ушёл… – Вербин медленно поворачивался вокруг оси, сопоставляя фотографии, которые выводил на планшет, с реальностью. Двухрядная асфальтовая дорога, разметку после зимы ещё не восстановили, но кое-где видны её остатки и можно сделать вывод, что на этом участке разделительная линия прерывистая, можно обгонять. С одной стороны забор, с другой – лес, тоже огороженный забором. Ни тот ни другой серьёзного препятствия не представляли. – Ушёл, но зачем-то забрал телефон.
– Телефон взял или убийца, или Крант, – заметил Силантьев.
– Крант не брал.
– Уверен?
– Да.
– Получается, в телефоне было нечто нужное убийце? Или то, что он не хотел нам показывать.
– Получается, так.
Зная номер, оперативники скоро выяснят, с кем говорил Чуваев, о чём переписывался в мессенджерах, где бывал. Но раз телефон забрали, это означало, что ни в мессенджерах, ни в телефонных звонках важной информации нет. А есть она в приложении, которое по номеру телефона не пробить.
– Убийца отлично подготовился, – продолжил Силантьев, увидев, что Феликс отвлёкся от фотографий. – Дальше по улице стоят дальнобойщики, а если поехать в другую сторону, то во время убийства можно легко нарваться на собачников.
– А здесь не бывает ни тех ни других?
– Только случайные прохожие. Дальнобойщикам здесь стоять нельзя, а собачникам гулять неудобно – заборы.
– Но Чуваев сюда приехал. – Вербин помолчал. – И судя по всему, не испытывал никакого волнения… Что ты о нём узнал?
Феликс, разумеется, просмотрел собранную информацию, но сейчас, находясь на месте убийства, хотел её услышать. Не вспомнить, а именно услышать от человека, который эти материалы собирал и, возможно, скажет чуть больше, чем написано в отчётах.
– Чуваев Алексей Валерианович, одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года рождения, имеет двойное гражданство: Россия и Германия. Собственник двухкомнатной квартиры в Санкт-Петербурге, но там не живёт, сдаёт… Предварительное заключение медэкспертов – героиновый наркоман со стажем.
«Богема…» – отметил про себя Вербин.
– Как часто бывает в России?
– Выясняем.
– Когда прилетел в этот раз?
– Восьмого апреля.
«А выставка открылась тринадцатого, – припомнил Вербин. – У него было достаточно времени, чтобы проверить готовность экспозиции и при необходимости что-то в ней поменять…»
– Когда Чуваев приехал в Москву, мы пока не знаем.
«В четверг, последним “Сапсаном”».
– Где остановился – не знаем.
«У друзей Кранта».