Демонолога вызывали? Том 1
Шрифт:
Очередной корень я умудрился пропустить между колес в последний момент, а за ним еще сто метров и нормальная дорога, ведущая к городу. Впереди виднелись высокие трубы, из которых валил сизо-черный дум, не менее высокие здания и серость, которая стала видна только когда на нее глядишь под другим углом.
Я выскочил на отсыпную дорогу, выдохнул и откинулся немного в сидение, так как больше не было надобности вглядываться в каждый сантиметр впереди и уповать, что этот железный тяжело бронированный жеребец успеет среагировать, когда я поверну
Оставалось доехать до здания, где мой покойный папенька умудрился заложить имение, а оно находилось почти в самом центре, внести ссуду, а затем найти кого-нибудь, кто сможет передать Донни, что я готов вернуть ему должок.
И не только его.
Глава 23
Время возвращать долги
— XXI II —
Город встретил неприветливо — даже солнечный свет, пришедший вместе с зарей, казался здесь бледным и неживым. Будто бы один из архидемонов выкачал из него всю силу, чтоб обогреть свое скорбное жилище, а взамен оставил одну пустую оболочку. Но никакой магии здесь замешано не было — бледным этот свет делал чад из заводских труб, валивший к небу.
Экология в городе явно оставляла желать лучшего. Должно быть, работники здравоохранения сбиваются с ног и горят на работе каждый божий день. Если их вообще хоть кто-то слушает — вполне возможно, что промышленники затыкают рот кому надо, поэтому никто не обратит внимание, когда зимой с неба вдруг посыплется ядовитая крупа.
Пока что я приходил к выводу, что люди в разных мирах друг от друга отличались не очень сильно. Однако сейчас меня волновали совсем иные вопросы. Отнюдь не философские.
Список дел на день образовался нешуточный. Я сбросил скорость и встроился в правый ряд на изъезженной двухколейке. Впереди маячила вереница из самых разномастных агрегатов — жители спешили на работу. С одной стороны, это большой плюс, потому что я точно найду чиновников на месте, а с другой… Сколько же времени придется тут проторчать?
Вскоре выяснился и ответ на мой вопрос — двигались кареты в час по чайной ложке. Тот, кто проектировал эту дорогу в незапамятные времена, явно не рассчитывал, что на ней когда-нибудь появится безлошадный транспорт. Терять время я никак не хотел, поэтому вывернул в проулок.
Ничего, была бы цель, а дорога к ней найдется. В крайнем случае, ее можно проложить. Улочка оказалась узкой, слева ее зажимали жилые дома и несколько лавок, а с другой — окраина рынка. Да уж, соседство незавидное. Днем и ночью в таких местах стоит дикий шум, а еще повсюду шныряют воришки.
Наперерез моему тарантасу рванулась рванулась фигура, вернее, фигурка. Я вдарил по тормозам, чертыхнулся и взглянул в окно. По дороге несся подросток лет тринадцати, может, даже младше. За ним, тяжело вздымая пыль ботинками, несся мужик в белом фартуке. Подросток улепетывал быстро, но мужик не отставал и даже
— Осторожнее! Вам жить надоело, что ли? — крикнул я, высунувшись из окна.
Однако и тот, и другой мои слова проигнорировали. Мужик в колпаке схватил беглеца за плечо и от души съездил ему по макушке. Тот коротко вскрикнул и почему-то изо всех сил вцепился в шапку.
— Вот тебе, сукин сын! — ревел мужик, — мать паскуда, и отродье у нее такое же! Клейма на вас ставить негде, твари!
Паренек уже бросил сопротивляться и терпел побои. Только за шляпу продолжал держаться обеими руками, как за зеницу ока.
Я открыл один из сундуков и вытянул оттуда пригоршню монет на всякий пожарный случай. Убрал их в карман и выбрался из мотокареты.
— Что происходит? — задал я вопрос, обращаясь к мужчине. — Бить беззащитного — это последняя подлость.
Мужик утер лоб и брезгливо вытер руки о фартук.
— Подлость? А чужой товар из-под носа воровать — не подлость, по-твоему, малец? Этого волчонка не просто бить, а пристрелить надо прилюдно, чтоб другим неповадно было! Иди своей дорогой, не лезь не в свое дело!
— Мало того, что распускаете руки, так еще и бросаетесь обвинениями. Я бы на вашем месте не тыкал собеседнику, не узнав прежде, кто он такой. — заявил я. — Манеры — лицо мужчины.
— Это с тобой мне церемониться, что ли? — вызверился торгаш, — Дворяне в рванине по улицам не ходят! Откуда мне знать, вдруг ты с этим выродком за компанию?
— А ты поверь на слово, — веско сказал я.
Я смотрел на него прямо, не моргая. Ни один мускул не дрогнул на лице. Уверенность, что он не осмелится даже руку на меня поднять была нерушимой. А если осмелится — сломаю. Да, мой внешний вид сейчас не в лучшем состоянии, но это не дает права какому-то хлеборобу мне тыкать и хамить.
Как и все любители наехать на слабого, торговец оказался трусом. Он потупился и уставился на дорогу, вдоль которой шли прохожие. Паренек тоже стоял молча. Только утирал ссадину на лбу, из которой сочилась струйка крови.
— Рассказывайте, в чем дело, — потребовал я. Приходилось повышать голос из-за гама на улице, от чего он звенел сталью.
— Что…что… — проворчал торговец. — все ясно как день. Я только лоток расставил, как этот…
Он ткнул пальцем в паренька.
— … подскочил, схватил с прилавка три ковриги и ну тикать! Я и побежал за ним, думаю, вот догоню и вломлю по первое число!
— Это правда? — спросил я, глядя на пацана.
Сходство с волчонком и правда имелось; на меня смотрели усталые и затравленные глаза. Взгляд человека, который уже ни на что особо не надеется.
— Ты действительно украл у него хлеб? — спросил я твердо.
Молчок. Только взгляд стал жестче.
— Вот погоди, ублюдок, — обозлился торгаш, — сейчас позову кого надо, так тебе быстро язык развяжут!
Я поднял ладонь.
— Угомонись, — сказал я торговцу. — А ты сними шапку. Сейчас же.