Демоны добра и зла
Шрифт:
Мои мысли были полны легкой грусти, когда я шла по коридору, и я подпрыгнула, когда крылья Дженкса зазвучали в тесном пространстве.
— Эй, Рейч, — сказал пикси, паря передо мной спиной вперед, его пыльца была неловкого сине-золотого цвета. — Не могла бы ты, э, принести мне кое-что от Патриции, раз уж идешь?
Я посмотрела на дверь Ходина, когда мы проходили мимо нее, и внезапная судорога в моем животе предупредила меня.
— Конечно. Что тебе нужно? — В прошлый раз, когда я пыталась открыть дверь, дерьмовое заклинание впечатало меня в стену, и я подавила дрожь,
— Гетти израсходовала весь запас волокон молочая на плетение какого-то дурацкого одеяла, — сказал Дженкс. — Проглотила его, словно черничный нектар. Надо запасти еще, но с тех пор… с некоторых пор мне ничего не было нужно.
Он замолчал, и я почувствовала прилив сочувствия. Он не нуждался в этом, потому что в высокоструктурированном обществе у мужчин-пикси не принято шить одежду.
— Я подумал, что, если подарю ей немного, она сможет сосредоточиться на этом и перестанет пытаться помочь мне спланировать сад на следующий год, — закончил Дженкс, опустив глаза и суетясь.
— Конечно, — сказала я, старательно сохраняя нейтральный тон. — Почему бы тебе не пойти со мной? Выбрать его?
— Думаешь, стоит? — спросил он, и я кивнула, испытывая приятное чувство. Он не хотел волокно, чтобы мешать ей работать в саду. Он хотел его, потому что она была искусна в ткачестве, и он думал, что это поможет ей почувствовать себя продуктивной и нужной. И он был прав.
— Сегодня днем будет хорошая погода. Мне бы не помешала компания, — сказала я, и его пыльца превратилась в довольное золото.
— Хорошо. — Дженкс перевел взгляд на входную дверь в церковь. — Они здесь, — добавил он, когда двойные дубовые двери с грохотом распахнулись и внутрь вкатились шестеро грубоватых, но добродушных оборотней. — Ладно, ладно, ладно! Кто хочет блинчиков?
Глава 5
— У тебя холодные крылья, — сказала я, когда Дженкс устроился у меня на плече и укрылся от ветра. Магазин Патриции находился прямо в центре Цинциннати, и высокие здания имели свойство превращать даже самый незначительный ветерок с набережной в шторм, жалящий глаза. Летом это не проблема, но в конце октября для теплолюбивого пикси это может быть смертельно опасно, и я ускорила шаг, направляясь к магазину чар.
— Почему ты думаешь, я у тебя на плече, ведьма? — проворчал Дженкс. — Я думал, вы с Патрицией все еще не в ладах.
Я бросила взгляд на скромную витрину магазина, зажатую между телефонным киоском и магазином комиксов.
— Патриция не работает по четвергам, — сказала я, и Дженкс хмыкнул. За прилавком будет стоять Томалин, и мы с ним договорились — при условии, что я буду платить наличными.
Самодовольная, я открыла дверь и вошла внутрь. Медленный, спокойный вдох позволил мне ощутить чудесную смесь красного дерева, мускусных трав и озона — все это говорило о магии. Мне всегда нравились магазины заклинаний. Они пахли так… вкусно, смесь силы пробирала до костей. Весело зазвенели клокольчики, и заклинание над дверью вспыхнуло красным от амулета обнаружения смертоносной магии в моей сумке. Крылья Дженкса щекотали мне шею, когда он вибрировал,
Патриция управляла одним из лучших магазинов в радиусе пятидесяти миль. Наверху находилось оборудование для лей-линейной магии, внизу — скоропортящиеся продукты и более дорогие товары. В задней части, у кассы, находился кофейный уголок с диваном, двумя креслами и длинным столом, чтобы домашнему заклинателю было где разложиться и спланировать большой проект. Но здесь меня никогда не поощряли к этому, и мое хорошее настроение пошло на спад. Я вписывалась туда, куда вписывалась, а куда нет, было очевидно.
— Неиспользованные амулеты для поиска, — сказала я, когда сзади раздались два голоса, поддерживающие дружеский разговор. Я была уверена, что знаю, где находятся готовые амулеты, но резко остановилась, когда ко мне подскочил Дженкс, его пыльца была красной и золотой.
— Ты не поверишь, кто здесь.
Громко прозвучало:
— Сейчас буду! — и я замерла. Патриция?
— Дерьмо на тосте, — прошептала я с замиранием сердца. — Томалин должна была работать сегодня.
— Да, но это еще не все, — сказал Дженкс, когда я подошла к концу прохода и осторожно заглянула за стойку с чарами для лица.
Дождь волшебства продолжается… Я покраснела, когда выражение лица Патриции за полсекунды превратилось из приветливого во враждебное. Рядом с ней на диване над старой книгой заклинаний сидели два человека, которых я ожидала увидеть в последнюю очередь.
— Вивиан? Ли? — заикаясь, проговорила я, выбираясь из укрытия. — Боже мой, что вы двое здесь делаете? Вместе?
— Рейчел, — Вивиан откинула с глаз свои короткие прямые волосы и закрыла книгу с явно собственническим щелчком. — Ух ты. Мир тесен.
Явно удивленный, Ли улыбнулся: его овальное лицо и прямые черные волосы, доставшиеся ему от японских предков, выглядели более выразительно рядом со светловолосой и голубоглазой Вивиан, жительницей Среднего Запада. Лучший друг детства Трента был среднего телосложения, среднего роста и с обыкновенными карими глазами. Все было средним в Стэнли Саладанане. Строго одетый мужчина грациозно поднялся на ноги с глубокого дивана. Щелкнув туфлями, он подошел ко мне и неловко, очень быстро обнял. В его ауре ощущался намек на копоть, но его было меньше, чем я помнила. Очевидно, он привел себя в порядок. Брак, как правило, делает такое с человеком.
Почувствовав неловкое покалывание энергии лей-линии, когда наши внутренние балансы пытались выровняться, я покраснела, смутившись.
— Рада тебя видеть, — сказала я, когда от его черной рубашки на пуговицах и галстука повеяло ароматом песка и красного дерева. У него был завидный глубокий загар, и мой взгляд остановился на крошечном шраме на его веке, когда его тонкие губы сдержали первоначальную улыбку. Как и я, он был чувствителен к сере, что заставило меня задуматься, не является ли это артефактом вмешательства отца Трента. Мы оба пережили синдром Роузвуда, но, в отличие от меня, Ли не мог передать лекарство дальше.