Демоны Кушань
Шрифт:
Взгляд юноши был полон отчаяния. Он посмотрел на Люй Инчжэнь с такой тоской, что у неё внутри всё перевернулось от жалости. Бедняга искал быстрый способ самосовершенствования! Именно это желание привело его в сад дворца Шантянь. Нужно ли наказывать за желание стать лучше, пусть и не совсем честным способом?
Четыре! Интересно, можно ли выдержать все удары, стоя на колене или лучше упасть на прохладные камни, чтобы охладить горящую от молний спину?
Она
— Почему ты не сорвал для меня золотой абрикос? — сердито спросила она. — Ведь я послала тебя за ним ещё утром!
Тот ответил ей удивлённым взглядом.
— Я?
— Так ты знаешь его, Владыка-страж? — уточнил командир.
— Разумеется знаю, — отозвалась она. — Это мой новый ученик.
— Пусть Владыка-страж простит моё невежество! Уходим! — тяжёлые шаги стражей затихли вдали.
Юноша смотрел ей в лицо, не мигая. По его покрытым нежным пушком щекам текли слёзы.
— Так как тебя зовут, — с улыбкой поинтересовалась Люй Инчжэнь, — маленький воришка плодов бессмертия?
— Я… меня зовут Фан Синюнь, госпожа небожительница.
Кажется десятый удар? Люй Инчжэнь уже сбилась со счёта. Воспоминания о том дне под деревом с золотыми абрикосами походили на целебный пластырь. Вихрастый юноша с наивно распахнутыми глазами стоил её маленькой жертвы. Потому что она никогда не ошибалась! И сейчас была некая, не известная ей причина, заставляющая его нарушить все правила. Иначе Фан Синюнь не посмел бы войти во Дворец наказаний, чтобы вызволить Ин Сянхуа.
Тогда она спросила у него:
— Почему ты нарушил правила, Фан Синюнь?
— Я обещал дяде стать полезным для Девяти Сфер. Поэтому я… я хотел украсть этот плод, чтобы мои экзамены прошли успешно.
— А ты смелый, Фан Синюнь. Признавшись передо мной сейчас, ты можешь получить наказание.
— Я заслужил его, госпожа…
— Не хочешь ли назваться моим учеником? Тогда сможешь есть золотые абрикосы.
— Хочу! — выпалил Фан Синюнь и тут же потупился. — То есть… хочу быть твоим учеником, госпожа.
Он всегда говорил то, что думает, не боясь осуждения. Люй Инчжэнь почувствовала, как к горлу подступает сгусток крови. Сплюнув его, она посмотрела на стоящего на возвышении Юй Цзымина, но не смогла рассмотреть выражение его лица. Балкон вместе со всеми находящимися на нём небожителями плясал у неё перед глазами.
— Вы наказать её или убить хотите? — взволнованный голос с трудом пробился сквозь шум в ушах.
Люй Инчжэнь подняла голову, пытаясь определить, кто вступился за неё? Она узнала смельчака лишь по очертаниям раскрытого веера. Всё остальное сливалось перед глазами в белёсое пятно.
— Сюнди Цай… не вмешивайся…
— Не вмешиваться?! — Цай Чжэань обхватил её за талию, с усилием подымая на ноги. — Ты спину свою видела?
— Совершенный владыка, ты не можешь остановить это, — возразил Юй Цзымин.
— Не могу, ты прав, уважаемый Бог войны. Я отведу Владыка-стража во дворец Юньци, вернусь и получу вместо неё оставшиеся удары.
— Всё ещё играешь со мной?
Едва сдерживаемый гнев звучал в тихом голосе Бога войны отдалённым рокотом грома. Не хотелось бы, чтобы эти двое вцепились друг другу в глотки при всех! Люй Инчжэнь оттолкнула от себя Цай Чжэаня.
— Сколько ещё… осталось?
— Десять, — донеслось в ответ.
— Прекрасно… Я готова!
Она вынесла эти проклятые десять молний, стараясь помнить только об одном — о кланяющемся ей в ноги под абрикосовым деревом бессмертия Фан Синюне. Он впервые назвал её тогда шицзунь, а она пообещала стать для него не только наставницей, но и второй матерью.
Молнии это такая мелочь, когда спасаешь жизнь своего дашисюна!
За рёбрами глухо треснуло. Так сваренное вкрутую яйцо раскалывается, соприкоснувшись с чем-то более тяжёлым. Неужели молнии повредили даньтянь? Но почему тогда болит в груди, а не за пупком? С этой тревожной мыслью Люй Инчжэнь повалилась на прохладные плиты Балкона наказаний, чувствуя, как её голову подхватывают чьи-то заботливые руки, не позволяя сильно удариться виском.
Глава 3
Дух Дьявольского меча
Ледяная капля, медленно стекающая по щеке, привела Чжу Хуэя в чувство. Ослабевшее тело ныло, а в животе нещадно пекло. Это напоминало раскалённую жаровню, предназначенную для защиты от промозглых зимних ветров. Но сейчас всё было куда печальнее. Речь не шла о зимовке в мире смертных. Его даньтянь расколот — вот о чём напоминало жжение у пупка. Чтобы дожить до ощущения влаги на щеке заплачена слишком высокая цена.
Чжу Хуэй с трудом разомкнул отяжелевшие веки и удивился. Над ним раскинуло ветвистую крону огромное дерево. Зубчатая листва роняла вниз прозрачные слезинки холодной росы. Те самые, что привели его в чувство.
— А я уж решил, это сяо Се оплакивает мою преждевременную кончину… — Чжу Хуэй попытался сесть, но его рукав прижимало к земле чем-то тяжёлым.
Он покосился на тёмную макушку, упирающуюся в бок и потянул рукав с удвоенной силой. Наконец шёлк выскользнул из-под головы Се Цзынина. Чжу Хуэй облегчённо выдохнул и сел, всматриваясь в бледное лицо младшего небожителя. Тот выглядел отправившимся в мир духов: на приоткрытых губах висела рубиновая капелька крови, а кожа под глазами подозрительно отдавала синевой.