День Дьявола

Плеханов Андрей Вячеславович

– Вы все время упоминаете неких Посвященных, – буркнул я и сел обратно на свой стул. – Я тоже желаю быть Посвященным. Я хочу понимать, что я делаю, и ради чего меня выдергивают из моего цивилизованного времени, не дав даже позавтракать, и заставляют бегать по загаженному экскрементами замку и сражаться с какими-то нечесаными недоумками. Меня, между прочим, чуть не изнасиловали сегодня!

– Альваро? Это он?

– Да. – Меня передернуло, когда я вспомнил, как вонючие лапы палача шарили по моему телу. – Я убил его, прирезал этого bastardo.

– Браво! – Балмаседа изящно похлопал, подняв руки перед собой. – Я вижу, что вы действительно хороший воин, Мигель! Убить самого Мясника Альваро! Что ж, для

начала неплохо.

– Что у вас там за План? Что вы за человек, сеньор де Балмаседа? Вы могущественный маг! В наше время никто не может вытворять такое, что умеете вы! И как все это связано – иллюминаты, вы, этот самый План, и моя скромная персона?

– Видите ли, в чем дело, – Балмаседа сделал какой-то неопределенный жест рукой. – Мне пришлось много путешествовать, и бывать в разных странах, и даже бывать, как бы это сказать помягче, в плену у неверных…

– У мавров.

– Да.

– Вас продали в рабство?

– Нет. – Гримаса отвращения появилась на его лице. – Нет, Бог миловал меня и мне не довелось побывать в унизительной роли раба. Напротив, мавры отнеслись ко мне весьма благосклонно, и общаясь с образованнейшими людьми султаната, мне удалось получить некоторые весьма специфические знания…

– Магию.

– Нет, не совсем так. – Взгляд Балмаседы утратил вдруг туманность и он посмотрел на меня с жесткой ясностью. – Речь идет совсем о другом. Знаете ли вы, мой молодой друг, что такое демоны?

– Ну… – Я замялся. – Это, типа черти такие. Из ада. Да я и не верю в них.

– Напрасно. – Балмаседа качнул головой. – Напрасно, друг мой. Не верящий в демонов подвергает себя серьезной опасности. Особенно, если в судьбе его записано стать убийцей демонов.

– Это кому, мне что ли?

– Вам. Вам, Мигель Гомес. Вам предстоит стать убийцей демонов. Consagrado [116] . Убийцы демонов – это и есть Посвященные.

– Знаете, по-моему, где больше всего людей, верящих в демонов? В больнице для душевнобольных. Не верю я в демонов. В Бога еще, с натяжкой, верю. А в чертей? Извините…

116

Сonsagrado – посвященный (исп.).

– А в магию верите?

– Теперь – да.

Попробовал бы я не поверить в магию после всего того, что со мной случилось.

– Значит, и в демонов поверите – после того, как увидите их воочию.

– Что-то не хочется мне видеть демонов воочию. – Я поежился.

– Дьявол, враг Создателя нашего, не одинок, – сказал Балмаседа. – Он окружает себя множественными слугами. Но слуги эти вовсе не из ада. Я вообще не уверен, что ад существует – в таком виде, как представляют его себе правоверные христиане. Демоны – такие же природные создания, как и люди, и животные. Но природа их совершенно иная. Тело их слабо и непрочно, и только временами принимает оно определенную форму, ужасную в своей разрушительной силе. Тела демонов слабы, но дух демонов сильнее в тысячи раз, чем души обычных людей. Демоны принадлежат к другим мирам. Мы, Посвященные, называем их тонкими мирами. Тонкие миры окружают наш, большой Средний Мир, со всех сторон. Но обычно проходы в тонкие миры прочно закрыты – такова воля Создателя. Собственно говоря, демоны – это и есть обитатели тонких миров. Они древни, как сама Вселенная, и они, в большинстве своем, бессмертны. Многие из них безвредны, и даже дружественны людям. Но есть многие, совращенные Дьяволом, что стремятся вредить людям. Они восстают против законов Бога, и прорываются в мир наш, и поистине ужасны последствия этого. Так же, как демоны эти – служители Дьявола, так же

и мы, consagrados – служители Бога. Истинные служители. Независимо от религии и от страны, и от времени, в которым выполняем мы долг свой. Мы удерживаем равновесие в этом мире, чтобы злобные твари не разорвали его на части и не превратили землю в ад!

– Как же вы можете называть себя Убийцами Демонов, если, по вашим словам, демоны бессмертны?

– Убить демона – это убить тело его. Тогда дух оного демона изгоняется обратно в мир его, и многие тысячи лет пройдут, прежде чем он накопит достаточно сил, чтобы создать себе новое тело, или войти в чье-то чужое тело, и выйти из мира своего в большой Средний Мир, чтобы нести злобу и разрушения.

– Да… – Я обхватил голову руками. – Значит, демоны окружают нас со всех сторон? Что-то я не слышал в нашем времени о том, чтобы кто-то воевал с демонами, – кроме, разве что, двух десятков закоренелых психопатов, готовых видеть нечистую силу даже в сломанном утюге!

– Consagrados – скрытная каста. Мы свершаем дела свои в тайне, и много лет проходит, прежде чем мы находим по особым признакам мужчину или женщину, могущего стать Посвященным, и учим его ремеслу нашему. Когда я попал к маврам, в Алжир, так и случилось. Я был дерзок, я любил свободу, и, скорее, совершил бы грех и наложил руки свои на себя, чем стал бы рабом. Но я был отмечен одним из местных Посвященных. Он выкупил меня, и взял к себе, и скоро я уже знал, какой крест мне предстоит нести всю мою жизнь.

– Тогда я могу вам предложить хорошую кандидатуру в Посвященные. Это Франсиско Веларде. Он замечательный человек. По-моему, он подойдет не хуже вашего де ла Круса. Нет, правда! Видели бы вы, как он держался на допросе!

– Посмотрим… – Балмаседа слегка нахмурился. – Нужно будет испытать его. А с вами, милостивый государь Гомес, вопрос уже решен. Вы отмечены печатью господней, и, хотите вы того, или нет, но ваш удел…

– Нет, подождите! – Я замахал руками. – Вы знаете, дон Рибас, я – ужасный разгильдяй по жизни. Я постоянно попадаю в какие-то идиотские истории, я трах… простите, занимаюсь любовью со всеми симпатичными бабенками, которых встречаю на своем пути, и я не уверен…

– Это хорошо. – Дон Рибас улыбнулся. – За мной тоже есть такой маленький грешок. Всю жизнь был. Но это одна из характерных черт для многих убийц демонов – любвеобильность. Видите ли, сам Бог дал нам любовь! Любовь мужчины и женщины – что может быть прекраснее, ближе к божественному просветлению? Наши монашеские ордена – доминиканцы и иезуиты – проповедуют аскезу и воздержание. И что же это, делает их лучше и возвышеннее? Они полны желчи и злобы, и рукоблудие является для них лучшим выбором, альтернатива которому – мужеложество, к которому они постоянно и прибегают, жалкие maricones. Простите.

– Так… – Я снова потянулся к кувшину с вином, но он был, увы, пуст. – Сеньор де Балмаседа! Еще стаканчик этого вашего з-замечательного вина и я пожалуй, соглашусь быть consagrado. Набить морды паре невоспитанных клыкастых демонов – хм, а почему бы и нет? Тем более, что и девочки, оказывается, не возбраняются!

– Не слишком ли много вы пьете, Мигель? – Балмаседа дернул за шнур, висевший на портьере, и появился Педро. – Педро, принеси, пожалуйста, еще вина. Этого, из Сарагосы, которое присылает нам кривой Мендоса. Молодой сеньор в восторге от него. Nos omnes biberimus rubrum toxicum, diabolis capiat posteriora nostra [117] . Кстати, как там наш гость, сеньор Веларде? Как его драгоценное здоровье?

117

Все мы будем пить красный яд, и дьявол допьет остатки за нами (лат.).