День гнева
Шрифт:
И.Д. Позвольте вас спросить - почему?
А.И. Потому что из всех троих дело это тащу я. Один.
И.Д. Неужели вы думаете, что ваша разработка - единственная?
В.Г. Игорь Дмитриевич...
А.И. Контрдействия со стороны противоборствующих, так сказать, сил возникают пока лишь на мои действия. И поэтому я уверен - что дело тащу один я.
И.Д. А вы не допускаете возможности, что другие действуют незаметнее, профессиональнее, более тонко, наконец, нежели вы?
А.И. Где-то слышал английскую поговорку:
В.Г. Делайте ваши выводы, подведите итоги, подбивайте бабки, дорогой, Александр Иванович. Мы с интересом слушаем вас.
А.И. Выводы будут кратки, итоги неутешительны. Начну с итогов. Теперь совершенно ясно, что Курдюмовская акция настолько серьезна, что ее вдохновители, участники и исполнители не остановятся ни перед чем. Группа эта многочисленна и настолько сильна и укреплена, что в ответ на первые мои осторожные шаги может позволить себе ответить двумя убийствами, которые без особых трудностей квалифицируются, как самоубийства. Два - это только о чем мы знаем. Сколько уже их в действительности и сколько их еще будет - пока не знает никто, кроме головки группы.
И.Д. Не ругайте нас, Александр Иванович.
А.И. Я не ругаю. Я подвожу первые итоги. Теперь выводы. Первое: мои доклады вам, Игорь Дмитриевич, с сегодняшнего дня будут носить более обобщенный, без особой конкретизации моих действий и, по возможности, безличный характер. Второе: отчеты, которые до сегодняшнего дня вручались вам каждый день, будут доставляться вам раз в пять дней.
И.Д. То есть я, отвечающий за все, буду в полном неведении?
В.Г. Он хочет развязать себе руки, Игорь Дмитриевич.
А.И. Именно. Я хочу действовать автономно...
23
В кабинете Спиридонова тот первый день сразу же определил каждому свое место: кинорежиссер Казарян и сценарист Кузьминский на обширном диване, обозреватель Спиридонов за письменным столом, а пенсионер Смирнов в кресле у стола.
Пенсионер остановил магнитофон. Был он тих и задумчив: еще раз пережевал тот разговор. Потом решил высказываться простым, как мычание:
– Ну?
– Ну и разрешили тебе действовать автономно?
– для начала спросил Казарян.
– Разрешили, - без тени юмора ответил Смирнов.
– Сначала автономия, затем суверенитет, а потом ты их самих запросто за горло схватишь...
– поразмышлял вслух Кузьминский, а Спиридонов был единственный, кто промолчал.
– Теперь общее ощущение о разговоре в целом. А, ребятки?
– попросил Смирнов.
– Что же о разговоре разговоры разговаривать?
– мрачно задал риторический вопрос Алик и тут же сам порекомендовал, чем надо заниматься: - Говорить следует о персонажах сей пьесы.
– Вот и говори, - поймал его на слове Смирнов.
– Дружочек мой Игорек совсем плох, - озадаченно признался Спиридонов.
– Истеричен, суетлив,
Пока Алик держал речь, Смирнов с любовным интересом разглядывал свою правую руку - сначала тыльную сторону ладони, потом, как при гаданьи, собственно ладонь. Дослушав Спиридонова и до конца проследив линию своей жизни, небрежно так, в проброс, спросил:
– А третий участник? Я?
– Игоря ты переигрывал, как хотел, - не задумываясь, ответил Алик и задумался вдруг.
– А с Витольдом сложнее... Игоря, к примеру, ты завел с полуоборота, а его и так и этак пробовал и ничего... Только однажды, к концу ближе, ты его зацепил и он тебя в ответ. На мгновенье оба ощетинились, но сразу поняли: не стоит. И тут же, обоюдно признавая ничью, устроили перебрех. Ничья, Саня. А если общий результат с их командой, то ты в выигрыше: полтора на пол-очка.
– В общем, Алик прав, - не выдержав положенной паузы, приступил к изложению своих соображений ума Казарян.
– Конечно с Витольдом ты сыграл вничью. Но, как говорят шахматисты, его ничья убедительней твоей. К тому же играл он красиво. Особенно мне одно местечко запомнилось, когда начальственный Игорек хвост распустил насчет возможной дублирующей тебя команды. Я возликовал: сейчас мой Санятка их голыми руками брать будет! Ан нет, Витольд только и сказал: "Игорь Дмитриевич" и все вмиг смешалось, что продолжать тебе доламывать Игорька не было смысла. Блистательный ход!
– Почему доламывать Игорька не было смысла?
– раздраженно полюбопытствовал Кузьминский.
– Доламывать надо было обязательно.
– Реплика Витольда лишила обязательной серьезности последующие ответы Игорька. Начался пинг-понг вместо шахмат, игра "хотите - верьте, хотите нет" и поэтому наш полковник не лез дальше. Так, Саня?
– Так, - подтвердил Смирнов и задал вопрос, ни к кому не обращенный:
– Игорь и Витольд играют в одной команде?
– Да, - не раздумываясь ответил Спиридонов.
– Да ты подумай сначала!
– разозлился вдруг Смирнов.
– Да, - без паузы повторил Алик.
– Тебе, чтобы подумать, час по крайней мере необходим, а мне - мгновенье.
– Вот поэтому ты и дурак, - с удовольствием сделал вывод Смирнов.
– Я - не дурак, а политический обозреватель телевидения и радио, без обиды поправил его Спиридонов.
– Что, в общем-то, одно и тоже, - достал экс-тестя Кузьминский.
– Ты бы помолчал, боец сексуального фронта, - с вдруг обнаружившимся сталинским акцентом посоветовал сценаристу режиссер Казарян.
– Саня нам вопрос задал, на который следует отвечать, серьезно и серьезно подумав.