День Космонавтики
Шрифт:
Я выложил календарь из кармана куртки.
Толстенький. Чуть разлохмаченный. С оторванным листками за первое и второе января. Все же было удивительно, что Петр Игнатьевич мне его так быстро и легко отдал. Быть может, хотел чтобы я оставил его в покое?
Страницы зашелестели под пальцами.
Катались на лыжах дети, чередовались портреты, ноты, рисунки природы, зданий, людей, красные даты объявляли то день печати, то день работника торговли, обороты рассказывали о композиторах, о происхождении слов,
Тридцать лет со дня гибели Вали Котика (установлен памятник у ВДНХ). Несколько заметок из военной энциклопедии юнармейца. Двадцать второе июня. Девятое мая.
На одну карточку с трудом.
От разочарования захотелось разодрать листки в клочья и выбросить их в окно. Люди ничего не помнили уже тогда! Уже тогда им было не интересно.
Но разве так может быть?
Я перелистал календарь во второй раз, а затем в третий. Хорошо, подумалось мне, пусть. Пусть я мало что знаю. Значит, буду писать то, что есть.
Люди должны знать.
Конечно, у большинства это, скорее всего, не вызовет даже любопытства. Кто-то, прочитав, пожмет плечами, кто-то, наверное, нахмурится, думая, что я наврал в датах и наврал в смысле, но если хотя бы один из десяти...
Я усмехнулся, вспомнив слова Петра Игнатьевича.
Возможно, я тоже надеюсь на чудо. Но случаются же чудеса! Я просто не могу уже по другому. Память выедает меня изнутри.
Миллионы мертвецов стоят и ждут, когда кто-то о них вспомнит.
Я написал: "Великая Отечественная Война. 22 июня 1941 года - вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз. 9 мая 1945 года - взятие Берлина, разгром гитлеровской Германии войсками Красной Армии. Цена была велика, но мы победили! Мы!"
– Сынок, ужинать будешь?
– спросила из-за двери мать.
Я с трудом протолкнул ком, возникший в горле.
– Да, мам, через пять минут.
– Тогда я накладываю.
Принтер, стрекоча, выдал первый десяток карточек. Я сделал их красными, а текст черным. Еще хотел с левого краю наложить полупрозрачное изображение солдата, только помещать американских морпехов или ООНовских "касок" мне показалось глупым. А других рисунков и фото в сети не было.
Все вычистили.
– Костик!
– Да, - сказал я.
Карточки получились слишком яркими, глаз за них цеплялся. Я подумал, что акцию по расклейке начну с начала мая. Наверное, не успеют поймать до праздника. И да, придется поколесить по городу.
– А вот и наш затворник!
– обрадовался отец, когда я зашел на кухню.
– Привет, пап, - сказал я.
– Сейчас будет "Опасный детектив", - отец показал глазами на телевизор.
– Тебе вроде раньше нравилось.
– Ну, ничего сериал.
– Умеют американцы, что ни говори. Это мы - косорукие.
Он защелкал пальцами, пытаясь вспомнить.
– Пап, - сказал я, - а ты разве плохой оператор?
– А причем здесь я?
– удивился отец.
– Ну, ты же всех в косорукие записал.
– Э-э, нет!
– Отец принял от матери тарелку с макаронами и поджаристой котлетой сверху.
– Киношников сам бог велел такими называть. А я что? Я свою работу хорошо делаю.
– Но раньше, наверное, были фильмы?
Отец озадаченно нахмурился.
– Раньше? Это еще в ту эпоху? В советскую?
– Он потянулся за планшетом.
– Сейчас проверим. Мне даже самому интересно.
Я подсел к нему.
– Вы есть будете?
– сердито спросила мать, обернувшись от плиты.
– А то остынет, я вам такой фильм покажу!
– Ужасы?
– поинтересовался я.
– Боевик!
Она поставила передо мной тарелку и вручила вилку.
– Лена, ты это... не шебурши, - сказал отец.
– Мы свое не упустим. Мы вот сейчас поисковый запрос...
Он набрал одним пальцем по всплывшей клавиатуре: "фильмы советские".
Строчка мигнула, но ни одной ссылки под ней не появилось. Отец, не сдаваясь, поменял запрос на "советское кино".
Я замер, надеясь, что сеть выловит хоть что-то, но надеялся зря. Отец посмотрел на меня.
– Погоди, - сказал он, - я же помню, мне еще шестнадцати не было. Мы смотрели на старой видеокассете... Лен, ты помнишь?
– Нет, - отрезала мать, - не помню, ты тогда с Танькой Перовской женихался, вот ее и спрашивай!
– Да где теперь Танька?
– Отец почесал лоб.
– Там точно про пиратов было, они корабль захватили...
Он набрал на планшете: "старый фильм про пиратов". Выскочило за миллион ссылок, но большей частью англоязычных. Отец ткнул в одну, в другую, скривился, рассматривая постер с Джеком-Воробьем.
– Может, не оцифровали еще?
– предположил он.
– Там, знаешь, качество в то время хреновое было.
– И никто не выложил?
– спросил я.
– Никто-никто?
– Так банят, наверное, чтоб не нарушали авторские права.
– Пап, ты-то сам в это веришь?
Отец как-то вдруг ощутимо ссутулился, оплыл, подобрал вилку.
– Давай есть, сын. Хотя...
– он вздохнул.
– Тот фильм я бы еще глянул.
В первую расклейку, честно, адреналин у меня зашкаливал.
Тридцать карточек в правом кармане куртки, цилиндрик клея - в левом. Жутко хотелось спрятать лицо за темными очками, но я вовремя сообразил, что уж это-то будет подозрительно в первую очередь. Ничего, ограничился кепкой с длинным козырьком.