День Победы. Гексалогия
Шрифт:
— Я не сомневаюсь в готовности наших доблестных солдат, всех до единого, встретить врага своей грудью, — кивнул и аятолла, вонзив колючий взгляд своих полных непоколебимой решимости глаз, совсем не по-стариковски вспыхивавших при каждом слове, в генерала. — Но что может сделать наша армия, вооруженная старой, изношенной техникой, для которой не хватает запчастей, против врага, давно уже сражающегося по правилам войн века не двадцатого, а двадцать первого?! Если самый многочисленный у нас тип танка — это старый русский Т-55, а большая часть наших истребителей — русские же МиГ-21 или их китайские копии, как можно всерьез рассчитывать на победу в схватке с врагом, который наводит свои ракеты при помощи
— Если будущее уже определено, зачем мы собрались здесь? — Президент прервал речь аятоллы. — Для чего все эти разговоры? Война почти неизбежна, шансов на победу у нас нет, значит, мы обречены.
— Войны можно избежать, если не ждать, когда на наши города обрушатся американские ракеты, а действовать уже сейчас, ударить первыми, но так, чтобы гнев врага обратился не на нас.
Это заявление духовного лидера страны, который был на самом деле намного большим, чем просто священнослужитель, пусть и высшего ранга, заставило президента задуматься. На самом деле его присутствие здесь, в религиозном центре страны, а, по сути — в настоящей столице, городе, на котором замыкались все системы управления, было не обязательно. Не президент, избираемый раз в несколько лет, а ученый богослов, седой старик, одним словом способный управлять огромными толпами фанатиков, правил Ираном. Без его согласия ничто не могло произойти на огромной территории победившего ислама.
— Вы предлагаете нанести упреждающий удар? — Президент исламской республики нахмурился, не веря собственным ушам. — Но так мы только приблизим свой конец!
Глава государства не испытывал протеста против того, что не он принимает окончательное решение. Аятолла был патриотом своей страны, он не мог ошибаться, а жажда власти — это серьезный грех, из тех, что не прощает Всевышний. Президент никогда прежде не сомневался в мудрости рахбара — духовного вождя нации, и теперь не мог поверить в услышанное.
— Я не предлагаю воевать с Америкой, — невозмутимо покачал головой аятолла, взглянув на президента в упор. — Вернее, не предлагаю воевать открыто — у нас нет для этого сил. У нас мало ракет, нет — пока нет — ядерных зарядов к ним, а всего остального нашего оружия неверные могут не опасаться. Но мы можем сделать так, что американцы увязнут в войне вовсе не с нами, не для того, чтобы убивать иранцев, они будут надрывать свои силы. Заставим их обратить свой гнев на кого-нибудь другого, а сами будем ждать и копить силы для решающей схватки!
— Как заставить врага забыть о нас и тратить свои силы в боях с кем-то другим? Америка — могущественная держава, она уже увязла во множестве малых войн по всему миру, но ее сил еще вполне хватит, чтобы расправиться с нами, раз уж даже Россия не выстояла под ее ударом.
Бахрам Салехи привык быть честным с самим собой, и потому мог признать, что почувствовал радость, узнав, что Америка вступила в схватку с русскими. Два монстра, чудовищно сильных, могли измотать друг друга в боях, уничтожить, сжечь в ядерном пламени. Россия, конечно, была союзником, одной из немногих стран, которые, плевав на звучавшие из Вашингтона приказы, продавала Ирану современное оружие, но если всемогущие Соединенные Штаты погибнут, то и сильные союзники уже не потребуются исламской республике — с врагами ближним иранцы разберутся сами.
Можно было устроиться поудобнее, наблюдая, как рушится в бездну старый мир, исчезают старые враги, но все пошло не так. К удивлению иранского президента,
— Саудовский король, забыв о своих обещаниях, заключил сделку с неверными, — объяснил аятолла. — Арабы продают американцам свою нефть, разорвав любые договоренности с кем бы то ни было еще, а американцы всегда готовы встать на защиту короля от его собственных подданных.
Духовный лидер говорил размеренно и веско, чеканя каждое слово, а ему почтительно внимали в полном молчании. В его руках извивалась, скользя меж пальцев, тонкая нить четок, с которыми имам не расставался ни на миг — янтарные бусины, отшлифованные до зеркального блеска не то трудом мастера, не то частыми прикосновениями владельца, щелкали, касаясь друг друга. Это постоянное движение завораживало, как и мерно звучавшие слова.
— Большой Сатана хочет подчинить себе весь мир, заставить всех жить по своим законам, а тех, кто откажется — жестоко карать, не щадя никого и ничего! Но для того, чтобы покорить мир, сперва нужно стать независимыми от этого мира, и первый шаг неверные уже сделали. Получив контроль над нефтью России и Саудовской Аравии, имея еще источники нефти, например, Мексику, имея запасы на своей территории, Америка может не бояться никого и ничего. Значит, нужно сделать так, чтоб опасность нависла над этой нефтью, чтобы миллионы неверных могли остаться без топлива для своих автомобилей, в замерзающих домах. И опасность эта должна исходить не от нас, а от тех, кто пытается уверить американцев, что он — их верный союзник.
— Вы говорите об арабах, рахбар? — догадался президент Салехи. — Но как стравить их с американцами?
— Нужно нанести удар по нефтяным месторождениям Саудовской Аравии, сорвать поставки нефти в Америку. Но сделать это так, чтобы виноватыми выглядели сами арабы. Король пообещал американцам, что проблем не будет, и если он не сможет выполнить свои обещания, неверным захотят сами все контролировать. Они уже на саудовской земле, и их придет еще больше, и даже если король Абдалла согласится, его народ не признает оккупацию своей страны. Начнется война, и о нас забудут.
— Эта война не будет длиться дольше, чем война с Россией, — помотал головой главнокомандующий иранской армией. — Простите, уважаемый, но саудовцы — скверные солдаты. Они вооружены лучшим американским оружием, иногда даже лучшим, чем есть у израильских собак, но они не умеют пользоваться этим оружием, и у них нет решимости сражаться. Я больше верю в наших солдат на старых танках и самолетах — они готовы умирать за свою страну и свою веру!
— Как бы то ни было, американцы забудут о нас, решая намного более важные проблемы. Нет нефти — значит все их современные, начиненные электроникой самолеты никуда не взлетят, останутся в портах их корабли, встанут, застыв грудами мертвого металла, танки, эти «Абрамсы», как будто бы неуязвимые для любого оружия.
— Провести серьезные диверсии на территории Саудовской Аравии не так просто, — заметил Бахрам Салехи. — Нефтяные промыслы тщательно охраняются, возможно, что теперь — еще и американцами.
— У нас есть там свои агенты, — встрял в беседу главнокомандующий Корпусом Стражей исламской революции. — Они пока не проявляют себя, чтобы не быть уничтоженными или схваченными саудовскими спецслужбами, но готовы выполнить приказ. И, кроме того, наверняка среди самих саудовцев есть недовольные тем, что по их земле расхаживают, как хозяева, явившиеся из-за океана неверные. Я уверен, мы отыщем там себе союзников.