День поминовения
Шрифт:
Слабый шорох заставил Рейса поднять голову. В дверях, за спиной Люсиллы, стояла Айрис. Он уже один раз видел ее – осенью, в Литл-Прайерс. Тем не менее ему показалось, что он видит ее впервые. За ее внешним спокойствием он почувствовал необычайное нервное напряжение. В ее широко раскрытых глазах был какой-то затаенный испуг, какой-то невысказанный вопрос, смысл которого он не смог разгадать, хотя понимал, что должен был это сделать.
Люсилла повернула голову:
– Айрис, милочка, я не слышала, как ты вошла. Ты знакома
Айрис подошла и без улыбки протянула ему руку; по сравнению с прошлым разом она показалась ему похудевшей и побледневшей – может быть, из-за того, что сейчас была в трауре.
– Я заехал узнать, не могу ли я быть вам хоть чем-нибудь полезен, – сказал Рейс.
– Благодарю вас, это очень любезно с вашей стороны.
Она произнесла эту фразу как заученную, без всякого выражения.
Было ясно, что она пережила огромное потрясение и еще не совсем пришла в себя. Неужели привязанность к Джорджу была так сильна, что его смерть оказалась для нее столь тяжким ударом?
Она перевела взгляд на тетку, и Рейс уловил в ее глазах настороженность. Она спросила:
– А о чем вы говорили? Вот сейчас, когда я вошла?
Люсилла порозовела и сконфузилась. Рейс понял, что она всеми силами стремится не допустить, чтобы при Айрис произносилось имя столь нежелательного молодого человека – Энтони Брауна.
– Действительно, о чем же мы говорили? Ах, вспомнила! – воскликнула Люсилла. – День Всех Святых, а вчера был День поминовения. Да, подумать только! Надо же, чтобы такая трагедия случилась именно в День поминовения! Прямо как в романе!
– Что вы имеете в виду? – спросила Айрис. – Что Розмэри вернулась с того света за Джорджем?
Люсилла всплеснула руками:
– Айрис, милочка, что ты говоришь! Откуда у тебя такие ужасные мысли? Это недостойно христианки!
– Почему же? В День поминовения в Париже, например, всегда ходят на кладбище и приносят цветы на могилы.
– Да-да, дорогая, но французы совсем другое дело, они ведь все католики!
Подобие улыбки тронуло губы Айрис. Помолчав, она сказала:
– А мне послышалось, что вы говорили об Энтони – об Энтони Брауне.
– Да, ты права, – защебетала Люсилла тоненьким, совсем уже птичьим голоском, – мы действительно упомянули его имя. Я просто назвала его в числе твоих знакомых и сказала, что мы о нем совсем ничего не знаем…
Айрис резко перебила ее:
– А почему вы вообще должны о нем что-то знать?
– Конечно, дорогая, никакой необходимости в этом нет. Просто я хотела сказать, что было бы приятней, если бы мы хоть что-нибудь знали. Разве не так?
– Вы будете иметь возможность близко познакомиться с ним в самом скором времени, – сказала Айрис, – потому что я выхожу за него замуж.
– Айрис! – Звук, который издала Люсилла, был нечто среднее между
– Все уже решено, тетя Люсилла.
– Ну что ты, милочка, разве можно думать о свадьбе, когда в доме покойник?! Как можно нарушать приличия?! Не забывай, что еще предстоит это ужасное следствие и все прочее. И кроме того, милочка, я убеждена, что покойный Джордж не одобрил бы твой выбор. Он недолюбливал этого мистера Брауна.
– Да, верно, – сказала Айрис. – Джордж не любил Энтони и не одобрил бы мой выбор, но все это уже не имеет значения. Мне ведь жить, а не Джорджу. Тем более что Джорджу теперь все равно.
Миссис Дрейк издала еще один стон:
– Айрис, Айрис! Я тебя не узнаю! Как ты можешь быть такой бесчувственной?
– Простите меня, тетя Люсилла. – В голосе Айрис послышалось волнение. – Наверное, я не так выразилась. Я только хотела сказать, что Джордж теперь обрел покой и ему не нужно больше волноваться из-за меня и устраивать мое будущее. Я должна решать все сама.
– Глупости, милочка. Как можно в такое время что-нибудь решать? Сейчас самый неподходящий момент. Об этом просто не может быть речи.
Айрис неожиданно рассмеялась.
– Тем не менее речь была. Энтони сделал мне предложение незадолго до нашего отъезда из Литл-Прайерс. Он просил меня на следующий день приехать в Лондон и обвенчаться с ним, никому не говоря ни слова. И я очень жалею, что тогда не согласилась.
– Скажем прямо, довольно странная просьба! – деликатно заметил полковник Рейс.
Айрис с вызовом повернулась к нему:
– Ничуть не странная! Мы избавились бы от многих лишних хлопот. И почему только я ему не доверилась? Он просил меня, просил, а я побоялась! Но теперь я непременно выйду за него, как только он пожелает.
Люсилла разразилась потоком бессвязных негодующих восклицаний. Ее пухлые веки дрожали, глаза наполнились слезами.
Полковник Рейс воспользовался общим замешательством и начал действовать.
– Мисс Марль, могу я перед уходом переговорить с вами наедине по очень важному делу?
Она недоуменно пробормотала: «Да, да, конечно» – и направилась к дверям. Полковник пошел было за ней, но на полпути вернулся к Люсилле и сказал ей:
– Не расстраивайтесь, миссис Дрейк. Помните: чем меньше слов, тем лучше. Может быть, все еще уладится.
Слегка успокоив Люсиллу, он вышел вслед за Айрис, которая провела его через холл в небольшую комнату в глубине дома. За окном ронял последние листья печальный платан.
Рейс сразу перешел на деловой тон:
– Я только хотел сказать вам, мисс Марль, что инспектор Кемп мой близкий друг и я прошу вас отнестись к нему с полным доверием. Его обязанности не из приятных, но я не сомневаюсь, что он проявит максимум доброжелательности и понимания.