День помощи
Шрифт:
– Хорошо, – нетерпеливо кивнул Мердок. – Но все же, какую политику по отношению к Самойлову следует проводить нам? Что означает смена власти в России для всех ее соседей? Какую цель преследует русский премьер-министр, если не побоялся пойти на такое преступление?
– Полагаю, Самойлова просто не устраивала политика их президента по отношению к европейцам, да и к нам, – медленно, тщательно подбирая слова, произнес Николас Крамер. – Самойлов осторожен, даже несколько боязлив, я бы сказал, и он мог решиться на это под грозой международных санкций, которыми русским пригрозили европейцы. Узнав, что Вашингтон готов поддержать их, русский премьер вполне мог сместить Швецова, по его мнению, втягивающего страну в кризис.
– Думаю, господин Крамер прав, – заметил генерал Форстер. – По данным разведки в русских войсках отменена повышенная боевая готовность, большая
– А я сомневаюсь в этом, – неожиданно возразил Натан Бейл. – Возможно, что Самойлов хочет обезопасить свой флот, отведя его к русским берегам. Он знает, что в обычной войне их шансы на победу равны нулю, и добиться успеха можно, лишь применив ядерное оружие, судьба которого сейчас неясна. Формально Швецов исполняет обязанности главы государства, и премьер-министр не может распоряжаться ядерным арсеналом страны, но, вероятно, он рассчитывает в скором времени получить контроль над русскими ракетами, и тогда сможет говорить с нами и с европейцами с позиции силы.
– Во всяком случае, – не сдавался глава ОКНШ, – данные разведки, в том числе спутниковой, однозначно свидетельствуют, что русские уже больше не готовятся ни к нашей внезапной атаке, и не собираются атаковать сами, по крайней мере, применяя обычные виды оружия. Их ракетоносцы "Бэкфайр", несколько дней находившиеся на взлетных полосах с экипажами внутри, в пятиминутной готовности к взлету, недавно вновь вернулись в свои укрытия. Заглушены двигатели на крейсерах и фрегатах русских, находящихся в Севастополе и Владивостоке, о чем свидетельствуют инфракрасные снимки. Развернутые близ военных баз и крупных городов в европейской части России и на Дальнем Востоке зенитно-ракетные комплексы вернулись в места постоянной дислокации, а число находящихся в воздухе или на аэродромах в состоянии готовности к вылету перехватчиков значительно сократилось. Также, хотя это еще не точная информация, часть русских субмарин, действовавших в Черном, Балтийском и Баренцевом морях, также направляются в свои гавани. Лишь в Баренцевом море сейчас еще действуют несколько соединений крупных надводных кораблей русских, но их боевая эффективность без поддержки авиации и подлодок крайне низка, что, в прочем, характерно и для нашего флота ничуть не меньше, чем собственно для русских. В любом случае, ни о какой вероятности внезапного удара со стороны русских по нашим кораблям или наземным базам, например, в Норвегии и Исландии, речи быть не может, поскольку момент внезапности ими утерян однозначно. И я сомневаюсь, что в русском Генеральном штабе сумели придумать какую-то хитрость, которую до сих пор не раскусили наши аналитики вкупе с десятками суперкомпьютеров.
– Ваша версия, Натан, годится не для подобных совещаний, а, скорее уж, для Голливуда. Это просто несерьезно, – фыркнул Крамер, поддержав Форстера. – Самойлов никогда не будет нам угрожать ядерной войной, это просто невозможно. Русский премьер-министр слишком осторожен, слишком расчетлив, чтобы идти на такие шаги. Я считаю, наоборот нужно ожидать смягчения отношения между нами и русскими. Наверняка Самойлов будет пытаться разрядить напряженность, всячески избегая любых санкций. Думаю, демонстрация силы, проведенная нашими моряками у русских берегов, и заставила его решиться на переворот. Он просто испугался, что Швецов, несдержанный, часто забывающий об элементарной осторожности, совершит нечто такое, что вызовет вооруженное столкновение.
– Было бы замечательно, сложись все так, как вы говорите, Николас, – кивнул Реджинальд Бейкерс. – Признаюсь, мне ничуть не меньше чем вам хотелось бы видеть русских вконец запуганными, готовыми на все, лишь бы не тронули их. Но все может быть иначе. Самойлов далеко не так труслив, как вам хочется представить. Он не меньше Швецова хочет возродить Россию, как великую державу, считая, что она станет таковой лишь в том случае, когда во главе государства станет сильный правитель, не ограниченный никакой конституцией, никакими демократическими свободами. Но, понимая, что западное сообщество не допустит реставрации в этой стране тоталитарного режима, Самойлов может пойти на применение ядерного оружия. Нанеся внезапный удар по Соединенным Штатам, он создаст нам такие проблемы, что о происходящем в России никто не вспомнит долгие годы.
– Credo quia absurdum est, – усмехнулся Джозеф Мердок, демонстрируя почти идеальную латынь. – Верую, ибо нелепо.
– В любом случае, господин президент, – заметил Бейл, – за тем, что происходит сейчас в России, сейчас необходимо наблюдать как можно пристальнее. Я полагаю, необходимо использовать все каналы сбора информации, как агентурную, так и техническую разведку. Следует мобилизовать все разведывательные службы, имеющие хоть каких-то информаторов в России. Мы не только должны знать теперь о каждом шаге Самойлова, но и предугадывать любые его действия на два шага вперед, а это возможно лишь при наличии полной информации. Я всей душой жажду избежать этого, но вполне вероятно, что нам придется вскоре вмешаться во внутренние дела русских во имя собственной безопасности.
– Вы что, допускаете прямое вмешательство в дела русских, – удивился Джозеф Мердок. – Вы имеете в виду военное вмешательство, верно?
– Господин президент, – спокойно, как родители разговаривают с капризным ребенком, произнес Натан Бейл, – я был бы рад, окажись Самойлов действительно лишь слабовольным ничтожеством, испугавшимся наших угроз и намеков в виде целого флота возле русских морских границ. Но в любом случае, ситуация в России по меньшей мере, не может не настораживать. Власть захватил премьер-министр, которого поддержали войска, подчиняющиеся генералу Строгову. Вообще, тот факт, что переворот осуществлен руками именно десантников, достаточно символичен. "Голубые береты", как называют свои десантные войска сами русские, всегда воспитывались в агрессивной, наступательной манере, и то, что они подрежали заговорщиков, а Самойлов явно действует не один, может означать, что кому-то из высшего командования захотелось более решительных действий, нежели предпринимал президент Швецов. Но даже если Самойлов действительно желает с нами мира, он захватил власть незаконно. Премьер-министр может занять пост президента временно лишь в случае недееспособности последнего, а Швецов сейчас явно способен править страной самостоятельно. При этом кроме отступившего, что кажется весьма благоразумным, без сопротивления Лыкова, действующего президента поддерживают многие военные, в том числе командующие военными округами. Также не решен и вопрос о судьбе ядерного оружия. Теоретически, ядерным арсеналом может воспользоваться как свергнутый президент, так и Аркадий Самойлов, ведь пульт, так называемый "ядерный чемоданчик", есть и у министра обороны, а этот пост занял верный русскому премьеру человек.
– И в итоге мы можем получить гражданскую войну с применением оружия массового поражения на одной шестой части суши, – с невеселой усмешкой заметил Реджинальд Бейкерс. – Да, в такой ситуации следует быть готовыми ко всему, в том числе и к тому, чтобы послать в Россию войска.
– Вы правы, мы не можем допустить, чтобы в России воцарилась анархия, но нужно избрать иные средства, – пытался возражать президент, перед глазами которого уже вставала прямо-таки эпическая панорама гражданской войны между русскими, швыряющими друг в друга десятимегатонные боеголовки. – Все же, пока возможно, я предпочел бы все спорные вопросы разрешать не на линии фронта, а за столом переговоров. Пожалуй, следует отозвать из командировки госсекретаря. Его дар дипломатии будет нам весьма полезен.
– Не думаю, что это действительно необходимо, сэр, – помотал головой Натан Бейл. – Проконсультироваться с главой Госдепартамента вы сможете и так, в любое время, как только понадобится его совет. Пусть лучше госсекретарь сдерживает европейцев от необдуманных поступков, пока мы сами окончательно во всем не разберемся. Я уважаю Энтони, но сейчас, чем нас меньше, тем быстрее мы придем к нужному решению, не тратя время на пустые разговоры. Настала пора не говорить, а действовать, сэр.
– Что ж, верно, – все еще с некоторым сомнением произнес Джозеф Мердок. – Кажется, Натан, вы опять правы. В критической ситуации нет места затяжным дебатам. Здесь демократия невольно должна уступить тоталитаризму, на время, не навсегда, и лишь для того, чтобы не быть окончательно уничтоженной обстоятельствами.