День
Шрифт:
Русские в Латвии охотно поддались агитации латышских националистов, что проповедовали очень простую и доходчивую идею — хватит кормить «вечно голодную Рашку», отделимся и будет нам всем «счастье». И будущая жизнь выглядела сладостной, а как иначе. Россия будет закупать все производившееся на прибалтийских предприятиях втридорога, ведь ничего нет на полках магазинов. И одновременно задешево продавая комплектующие и ресурсы, необходимые для экономики не только прибалтийских стран, но и с возможность перепродажи их в европейские страны, на чем можно было получить «жирный процент» от посреднических услуг. Поначалу так и вышло — русские дельцы гнали «прибалтийским транзитом» все, что удалось разворовать и «прихватизировать», в портах стоял бум — по экспорту цветных металлов в первые три года независимости та же Эстония вышла на лидерские позиции в мире. Хотя никаких полезных ископаемых в виде руд любых металлов у нее не было совершенно, хоть всю страну шахтами покрой, и овраги перекопай. Да еще формировавшийся Евросоюз
Вот только русское население с горечью стало осознавать, как их классически «кинули» и «развели». Какое там равноправие — приехавших на восстановление в послевоенные годы в законах провели как «оккупантов», и права голоса на выборах лишили. Популярен стал лозунг среди местных, предназначенный для русских — «чемодан, вокзал, Россия». Началась «реституция» — возвращение собственности бывшим владельцам, в результате чего бывшие партийные работники из элитных старинных домов оказались на окраинных «хрущевках». И употребление русского языка осталось только на бытовом уровне, об обещаниях «равноправия» сразу же было забыто. И население поделили на две равные категории — «полноценных граждан» и «белых негров», которым нормальный паспорт не полагался. Или получали паспорт «неграждан», или российское гражданство, с постоянным видом на жительство. Эдуард Николаевич выбрал первое — как и многие он надеялся, что цивилизованная Европа урезонит местных националистов, и те введут нормальное «равноправие» для своих русских сограждан.
В ответ получили «закон о языке» Эдуард Николаевич как не пытался сдать экзамен, так и не смог — наверное, возраст тому помехой. Сыновья сообрази моментально, и удрали в Германию, там получили гражданство. Ехать в Россию в «лихие девяностые» дураков не было, все уровень жизни в Прибалтике был куда выше. Но вскоре «процветание» закончилось и тут — заводы стали закрываться один за другим, в 1997 году выпустил свой последний микроавтобус и РАФ. Западным странам не нужны были в качестве конкурентов бывшие советские республики, так что промышленность стала демонтироваться, а взамен выплачивались германские дотации. Скоро все заговорили о возрождении на дешевом российском сырье «четвертого рейха», уже объединившегося, где ФРГ «зажевала» ГДР, и теперь стала главной державой Европы, с самой могущественной экономикой. А вот промышленность трех прибалтийских республик захирела за несколько лет — Россия перестала поставлять дармовое сырье, ведь немцы платили чуть больше, хозяйственные цепочки разорвались, да и закупаемые западные и американские товары были куда качественнее. Да и в портах бум закончился — непрекращающаяся русофобская кампания Риги, Таллинна и Вильнюса вызвала ответные действия — русские стали строить свои собственные терминалы. И с надеждой создать «прибалтийские эмираты» пришлось распрощаться, молодежь массами устремилась в западные европейские страны. Там нуждались в квалифицированных работниках, и платили им куда больше, чем они могли бы получить на родине. Так что сейчас республики с ехидством стали именовать «прибалтийскими вымиратами» — население быстро сократилось на миллион жителей, и стало даже меньше, чем проживало жителей в относительно благополучном предвоенном 1939 году.
А теперь наступил финиш — всем стало ясно, что надвинулась война, о которой долго говорили политики, и добивались ее всеми способами. Вот теперь доигрались, вот только радости никакой не видно…
Глава 39
— Мир сошел с ума, и не понимает, что обречен собственным безумием на неизбежную гибель!
Эдуард Николаевич затравленно оглянулся — на улицах Даугавпилса было как никогда много военных из стран НАТО, которые узнавались по нарукавным нашивкам в виде флагов — вот «французы» из Иностранного Легиона, с ними «коллеги», тоже легионеры, но уже «испанские». Эти две страны в Европе продолжали содержать формирования из иностранцев, за службу в них давалось гражданство. Но вот другие «флажки» принадлежали уже военнослужащим по контракту, хотя за призывниками дело не станет, многие страны снова вернулись к системе воинской повинности. Потому что контрактников для раздуваемых штатов вооруженных сил катастрофически не хватало. И это легко объяснимо — все прекрасно видели, что происходит на Украине, и отправляться туда, воевать под видом «добровольцев» категорически не желали. Еще меньше было желающих умирать за интересы «глобалистов» и «выгодоприобретателей» из Евросоюза — тех же транснациональных корпораций и банкиров.
В той же Латвии было решено вдвое увеличить «мощь» собственной армии — с 17 до 50 тысяч человек кадровой армии за счет 38 тысячного резерва, а последний за несколько месяцев развернуть по штатам до полусотни тысяч. Финансирование брал на себя Евросоюз, денег в собственной казне не имелось, страна давно существовала на дотации. Да и молодежи не оставалось — все выплаты уходили на прорву чиновников и на пенсионные отчисления — стариков было куда больше, чем подростков. Но демографический кризис поразил все европейские страны — развитие феминизма привело
В Евросоюзе поступали цивилизованно — предлагали подписать двухлетний контракт и тут же обеспечивали «плюшками» в виде немедленной выдачи гражданства, и выплаты подъемных в размере десяти тысяч евро. А заодно обещали жилье и множество привилегий, но по окончанию контракта. Власти в Риге поступили по навязанному из Брюсселя образцу, не хотелось давать русским гражданство, но тогда как ряды армии рекрутами не заполнить. А что дело идет к войне, все понимали с какой-то обреченностью, ведь во многих местах стояло зловоние от привезенных натовцами ракет с термоядерными боеголовками, сейчас деактивированными.
А тут произошли подрывы трех пароходов на Балтийском море — двух в Финском заливе, а один у побережья той части Пруссии, что осталась за СССР и вошла в состав России. Поначалу Украина взяла на себя всю ответственность за подрыв этих судов, одно из которых оказалось китайским, но все уже этому не поверили — хватило истории с подорванными российскими газопроводами, что шли по дну Балтики в Германию. А затем разлились танки с нефтью, и у берегов Финляндии и Эстонии разразилась экологическая катастрофа, подобная той, что случилась в аналогичном случае с русскими танкерами у черноморского побережья.
Украинский президент тут же выступил с пламенной речью, что он тут не при чем, что все специально произвели сами русские, чтобы нагадить европейцам, устроив «экологический терроризм». Одновременно Таллинн и Хельсинки обвинили в диверсии Россию, и закрыли сообщение через Финский залив, пригрозив, что будут атаковать и топить любое судно, которое последует морем близь их берегов. Одновременно Дания в целях «безопасности» также перекрыла плавание для всех судов, кроме стран НАТО, плавание через «зунды», а это уже означало только одно — пока еще не официальное, но объявление войны. И последние две недели пошла интенсивная переброска «сил быстрого реагирования» НАТО в страны Прибалтики, в которых было объявлено о призыве резервистов. Якобы для проведения учений, но этому никто из жителей Даугавпилса категорически не верил. Через город потоком шли войска, скрываясь в лесах — бронетехника и автотранспорт, пушки и люди, много-много людей в военной форме. Всех мужчин-«неграждан» или имеющих гражданство РФ высылали куда-то на запад в специальные лагеря, никого в Россию давно не пропускали. А сегодня соседка сказала, что видела ракетные установки — а это означало одно — до Москвы полета меньше восьмисот километров, до Петербурга еще ближе, и русский президент такой угрозы не потерпит, он уже ясно выразился, что все тайное стало ясным, и нарушая все договоренности НАТО разместило ядерное оружие в прибалтийском регионе. Ответа не последовало, а что объяснять, если ужасающая вонь буквально накрыла несколько районов…
— Куда старику деваться — только помирать, — пробормотал Эдуард Николаевич, искоса поглядывая на хохочущих негров в униформе с символикой США. И то что Даугавпилсу достанется крепко, не сомневался. Приграничный русскоговорящий город, когда-то носящий имя Двинска, захирел, население сократилось более чем вдвое. Они ведь сюда перебрались на пенсии, от великой нужды, продав «трешку» в Риге, и купив «однушку» здесь — цены тут низкие на жилье, работы нет, люди разъезжаются. А им тут «куковать» на пенсии легче. Но плохо было, а сейчас хуже некуда — в ожидание войны все просто ошарашенно притихли, и даже солдаты бундесвера, в отличие от американцев, выглядели какими-то пришибленными, новый поход на восток их явно не обрадовал…
Глава 40
— Умеете вы поразить до глубины души, Илья Павлович — так и хочется воскликнуть на манер Милославского — «видел я чудеса, но такое». Хм, возьмите обратно протез, сохраните на память — теперь нет нужды наращивать протезирование, и открывать новые производства. Подавляющее число ставших инвалидами бойцов является русскими, остальные или свободно общаются, или достаточно хорошо владеют нашей речью. Вопрос только в том, сколько можно разместить там на излечение военнослужащих, и какие сроки потребуется для их полного восстановления после «регенерации», которую вы испытали на себе.