Деревенщина в Пекине 2
Шрифт:
Несмотря на субботний день, в зале для загранпаспортов оживлённо. Десятки людей сидят на диванах, ожидая очереди. Большие плазменные панели на стенах транслируют информацию о документах, требованиях, процедурах. Система электронной очереди методично выдаёт номера, сопровождая вызовы звуковым сигналом.
Беру талон, устраиваюсь на свободном месте — впереди двадцать три человека.
Спустя сорок минут, показавшихся вечностью, электронное табло наконец высвечивает мой номер. Направляюсь к указанному окну, втайне надеясь попасть к сотруднице помоложе — с ними обычно
— Загранпаспорт по ускоренной процедуре, — выкладываю документы.
Офицер методично просматривает каждую бумагу, сверяя данные с компьютером. Его пальцы параллельно выбивают гаммы по клавиатуре.
— Прописка временная… ладно… Шаг назад и смотри в камеру.
В итоге он просит приложить палец к сканеру, после чего равнодушно кивает на терминал с QR-кодом:
— Оплачивайте. По ускоренной процедуре через три рабочих дня. Ждите уведомление на телефон в среду.
Выхожу из управления, отправляю Ли Миньюэ короткое сообщение о том, что документы поданы, дальше медленно бреду через парк к станции метро. Тенистая аллея манит прохладой — решаю ненадолго присесть на скамейку. Нужно позвонить отцу насчёт второй доверенности. С матерью говорить бесполезно — в нашей семье все решения всегда принимал именно он, хочешь не хочешь, придётся снова общаться.
Набираю номер, слушаю гудки. Краем глаза наблюдаю, как на соседней скамейке пожилая пара кормит голубей.
— Чего опять тебе нужно? Отвлекаешь! — наконец родитель отвечает.
— От чего? Опять пошёл по пьяной волне деньги проигрывать? — алкоголь и азартные игры, пожалуй, его единственный досуг.
— Не твоё собачье дело, — энергично рычит папенька.
На заднем плане — приглушенные голоса, чей-то пьяный смех, звон стаканов, ругань проигравших. Привычная атмосфера его отдыха.
— Мы не всё решили. Есть ещё нюанс касательно доверенности…
Стараюсь говорить короче и спокойнее.
— Да мне максимально наплевать! Ты после первого разговора не понял? — судя по голосу, он уже успел приложиться к бутылке.
Ничего не меняется.
— Доверенность будет не одна, а две. На двух разных людей, — не обращаю внимания на выпады.
В динамике раздаётся истерический смех не совсем трезвого человека:
— Не удивлюсь, если тоже на бабу.
— Ты удивительно проницателен.
— Поумнее тебя буду, не вчера родился. Мне кажется, тебя одна поманила и обработала, а как увидела, что мозгов у тебя нет, подружку позвала. А ты, придурок, расплылся перед девками. Думаешь, тебе что-то перепадёт?
— А говорил, тебе не интересно… Когда подпишешь? Мамина подпись тоже нужна, предупреди.
— О, как заговорил, покоритель Пекина! — голос сочится ядом. — Как помощь понадобилась, так сразу к родителям побежал? Давай так: я подписываю оба документа, а ты катишься на все четыре стороны. Разуют, ничего не останется — даже не думай возвращаться в деревню и позорить меня! Я тебе в своём доме жить не позволю!
— Не переживай, на коморку два на два больше не претендую. Оставь себе, в завещании можешь не упоминать.
— Весь в мать пошёл, мечтатель, — отец судя по звукам прикладывается к бутылке. — Посмотрим на тебя, когда тёлки тебя разуют. По-другому запоёшь,
— Зависимость от алкоголя, табака, лудомания, лень, наплевательское отношение к жене с детьми, избегание ответственности. Мне так, просто интересно. Ты же опытнее меня, расскажи. — На каком-то этапе не удерживаюсь.
— Я работаю, на моих плечах забота о семье! — родитель срывается на крик. — Имею полное право расслабиться и не тебе меня судить! Всё, что у нас есть — только моя заслуга! Спроси любую бабу в деревне, да она была бы счастлива с таким жить!
Перед глазами мгновенно встаёт недавняя картина. Мать, сжавшаяся в углу кухни, прикрывает рукой покрасневшую щеку. Отец, пошатываясь, наступает на неё с занесенной для нового удара рукой. Я тогда впервые встал между ними. Потом мать плакала, признаваясь, что давно мечтает уйти, но некуда — дом записан на мужа, а одной с двумя детьми не выжить. К тому же в маленькой деревне все друг друга знают, озлобленный бывший муж жизни бы не дал.
Делаю глубокий вдох, напоминая себе, что сейчас не время для выяснение отношений. Пусть лучше спокойно подпишет доверенность — это сейчас важнее, а мать с сестрой к себе ещё заберу.
— Твоя правда…
Закончив разговор, поднимаюсь со скамейки. В кармане вибрирует телефон — пришло сообщение.
Открываю и с удивлением читаю, что загранпаспорт готов. В первую секунду не верится — перечитываю ещё раз, однако всё верно.
Какая-то ошибка? Я ведь только что сдал документы. Или Ли Миньюэ подключила все свои связи?
Вряд ли, невозможно изготовить паспорт за считанные минуты. Разворачиваюсь на полпути к метро — нужно вернуться и выяснить точно, а не угадывать.
Возвращаюсь к нужному зданию. На входе всё тот же поток людей — кто-то заходит, кто-то выходит, у металлодетектора небольшая очередь.
— Как часто людям приходят ошибочные сообщения? Например, что документ готов, хотя прошло слишком мало времени? — спрашиваю охранника, проходя сквозь рамку.
— Не припомню такого. У нас неточностей не бывает — подтверждение высылается лично сотрудником. — Грубо говоря, когда документы уже лежат на столе, готовы к выдаче — ошибка исключена электронной формой. Машина просто не отправит вам смс, если статус документа другой.
— Спасибо большое, — направляюсь к терминалу электронной очереди.
Стоит талону оказаться у меня, как из динамиков раздаётся механический голос, приглашающий на выдачу.
Вот бы такую скорость при подаче.
Переступив порог указанного кабинета, замираю: за казённым столом сидит фемина лет двадцати семи с такой внешностью, что её было бы логичнее увидеть на кастингах в нашем агентстве, чем здесь. Если бы не форменная тёмно-синяя рубашка со знаками отличия миграционной службы, её нынешний род занятий и заподозрить было бы нельзя.