Деревенский чернокнижник

Куприянов Денис Валерьевич

— Именно! Я должен извиниться перед тобой, Ринуальд. Признаю, что наш поход оказался одним из самых прибыльных в моей жизни! Поэтому раз мои запасы подошли к концу, предлагаю переместиться в «Радужного кота» и там продолжить отмечать наш успех.

— А как же огненные волки? — староста поспешил напомнить о деле, с которым и пришёл к магу.

— Отдай свисток одному из своих сыновей. Они у тебя толковые, сами справятся без помощи.

Возражать Жмых не стал, так как ему самому не очень-то хотелось отправляться куда-то в поля. И уже через пять минут три человека, столь непохожие

друг на друга, но объединённые единой победой, шли праздновать свою удачу. Это были мгновения триумфа, которого мало кому удавалось испытать. И пусть миг счастья оказался весьма недолог, зато этим троим он запомнился на всю жизнь.

Вместо эпилога

Через два месяца Шечеруну придётся расстаться со своей находкой, обменяв её на дюжину артефактов эльфийской работы и рецепт куриного пирога. Но это уже совсем иная история.

Услуги Чернокнижника

Арлам Далеф грустным взглядом изучал окрестные деревья. Нет, сами деревья ему ничего не сделали, напротив, это он должен был их срубить, в чём и заключалась главная проблема. Дровосек, охая, присел на ближайший пень, и, обхватив руками голову, вполголоса простонал. В данный момент Арламу хотелось оказаться подальше от этого места, скажем, на каком-нибудь необитаемом острове, где можно было завалиться спать в первых попавшихся кустах, ни капельки не волнуясь, что его в ближайшее время разбудят.

Ярмарочная неделя не самым лучшим образом отразилась на лесорубе. Обильные возлияния давали о себе знать, и столь внезапный заказ на вырубку двадцати стволов оказался, если честно, не совсем ко времени. Но семью требовалось кормить, а деньги почему-то упорно не хотели образовываться из воздуха. Поскольку в деревне лесозаготовкой занимались и другие люди, а конкуренция была высокой, Арлам, не думая ни секунды, взялся за предложенный ему контракт и, лишь прибыв на место, понял, что слегка не соразмерил своих сил.

Лицо дровосека было преисполнено скорби. Окажись сейчас рядом с ним какой-нибудь профессиональный живописец, то он наверняка поспешил бы использовать Арлама в качестве натурщика для написания эпического полотна «Святой Дарстиан принимает очередные муки во славу своей веры». Учитывая, что по легенде этот мученик принял смерть, будучи казнённым трёхсот сорока семью различными способами, можно было оценить, какую же боль в данный момент испытывал дровосек.

— Боги, — в отчаянии шептал он вполголоса. — Молю вас, явите мне чудо!

Так как Арлама сложно было назвать истинно верующим или праведником, то помощь с небес представлялась маловероятной. Но, видимо, в этот день у кого-то из богов приключилось отличное настроение, или, может, он узрел перспективу заполучить в свои ряды новообращенного пророка. В любом случае чудо оказалось явлено незамедлительно.

В повседневном состоянии дровосек вряд ли бы разобрал посторонний звук, но сейчас из-за больной головы с внезапно обострённым слухом даже неслышное движение муравьев по тропинке воспринималось как топот беснующейся толпы. А уж шорох, издаваемый другим человеком, напоминал раскаты грома в грозу. Но все эти неприятные звуки показались

мелочью, поскольку перед Арамом предстал самый настоящий посланник богов.

Деревенский чародей, известный как Шечерун Ужасный, неторопливо прогуливался как раз в районе потенциальной вырубки. Вяло напевая под нос какую-то заунывную песню, он тщательно изучал близлежащие кусты, время от времени срывал какие-то листики с соцветиями и бросал их на дно небольшой корзинки. Дровосека особенно впечатлило, как маг радостно подпрыгнул, обнаружив довольно крупный мухомор, затем срезал гриб, с интересом понюхал, даже лизнул и бережно присоединил к прочей добыче. Арлам понял, что именно это и есть чудо, ниспосланное богами в ответ на его молитву, и тут же, невзирая на боль и тошноту, бросился наперерез чародею.

— Доброго вам здравия, Ваше чародейство, — подобострастно пробормотал лесоруб.

Чернокнижник изумлённо посмотрел на Арлама, явно пытаясь понять, чем же именно вызвано такое поведение, но на приветствие ответил.

— И тебе не болеть…. ммм, Арлам, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, Ваше чародейство. Арлам Далеф, здешний дровосек. Я бы это… — лесоруб замялся, пытаясь сформулировать просьбу. — Я бы хотел у вас кое-чего попросить.

— Так проси, — Шечерун отнюдь не удивился обращению, а в его глазах даже мелькнула искорка интереса.

— Мне тут, понимаете, нужно срубить несколько деревьев…

— Ну, так руби, я тебе не мешаю.

— Да дело не в вас, — промямлил дровосек и мысленно застонал, пытаясь привести мысли в порядок. — Просто я не могу их рубить!

— Из-за каких-то местных религиозных заморочек? — настороженно поинтересовался маг. — Я слышал, что в провинции люди имеют склонность создавать культы вокруг животных и растений. По-твоему, в этих деревьях заключены души твоих предков?

— Нет, это обычные деревья, — ошеломлённо пробормотал Арлам, отнюдь не ожидавший подобной реакции чародея. — Я могу их срубить, просто… Просто у меня нет сил, чтобы это сделать!

— Ну, так отдохни, — участливо посоветовал Шечерун. — Поешь, вздремни, а как придёшь в норму, так приступай к работе!

— Я не могу спать! — в отчаянии воскликнул лесоруб. — После обеда приедет купец, который и заберёт эту древесину. А если я лягу спать, то не успею их срубить и обработать! Вот я и прошу вашей помощи, господин маг!

— Вообще-то дровосек здесь ты, а не я, — хмыкнул Шечерун. — И чем же, по-твоему, я могу тебе помочь?

— Я слышал, что вам подчиняются могучие демоны! — продолжил обрадовавшийся Арлам. — Почему бы вам ни призвать их и…

— Демоны мне не подчиняются, — сухо перебил собеседника чародей. — Обычно нас связывает взаимовыгодный контракт, это раз. Кроме того, профессиональный волшебник не расходует магию по пустякам, это, как ты понимаешь, два. Больше пунктов для объяснения не требуется?

— Нет, — пробормотал дровосек. — Но если вам нужна плата, то я… У меня есть то, что вас заинтересует.

— И что же это? — в голосе Шечеруна проскользнули нотки скептицизма. — Только не говори, что знаешь, где зарыто богатое сокровище, но не можешь его откопать, потому что его охраняет могучее чудовище.