Деревня дураков (сборник)
Шрифт:
– Пойдемте, я вас с нашими познакомлю? А то я смотрю, вы все вокруг да около ходите, не решаетесь подойти… Не бойтесь, – улыбнулась она, заметив Митино замешательство. – Они не буйные, как думает тот смешной человек. Буйных нам никто бы не доверил!
После службы отец Константин тоже хотел прогуляться до деревни дураков. Но не тут-то было. У Любки случился очередной кризис. Она рассорилась с Костей, вышвырнула из окна его куртку и громогласно грозила уйти жить на лесопилку.
Привлеченные
Но в этот момент он увидел Костю и сразу о них забыл. Мальчик сидел в лопухах, прижавшись спиной к забору, ожесточенно рвал вокруг себя траву и тихо, как маньяк, твердил одно слово:
– Ненавижу!
Карточный домик разлетелся – ничего другого с ним и не могло произойти. И на секунду у отца Константина опустились руки. Захотелось уйти. Но вдруг вспомнилось свечение сегодняшней девочки, ее летящее навстречу миру лицо, беззащитный взгляд – стало невозможным отступить. Он шагнул к Косте.
– Ненавижу! – огрызнулся тот.
Однако интонация неуловимо изменилась, и отец Константин понял, что это еще не конец, а только его начало. В Костином голосе, ровно как в Любкиных криках, была бесповоротность, но не было решимости вступить в нее прямо сейчас.
К вечеру гроза миновала, Любка наоралась и прибежала в сарай. Костя, за весь день не сказавший ничего, кроме «ненавижу», хмуро собрался и пошел с матерью домой.
Глава девятая
Деревня дураков
Краснощекий немец Дитрих с мягкой русой бородой, больше похожий на новгородского богатыря, чем на иностранного волонтера, священнодействовал: вытряхивал на землю мусор из больших пакетов и аккуратно раскладывал на три кучки.
Издалека Митя принял Дитриха за одного из безумцев, населявших деревню, и бессознательно замедлил шаг, чтобы оказаться за Настиной спиной.
Честно говоря, Митя вообще предпочел бы вернуться, но стыдился своего малодушия, и главное, не смог бы ничего объяснить этой некрасивой девушке, которая так легко и радостно шагала рядом и, казалось, совсем не сомневалась в его способности выдержать предстоящую встречу.
Румяный Дитрих приветственно помахал им пустой конфетной коробкой.
– Сортировка отходов! – гаркнул он с надрывной хрипотцой ярмарочного зазывалы. – Почти сто процент утилизация! Экология не терпит ущерб! Думать, я дурак? А природа так не думать!
– Тебе помочь? – заботливо спросила Настя, и Митя внутренне содрогнулся от такой перспективы.
– Помочь?
– Ну, потерпи. Они же долго приучаются. Сам понимаешь.
– Ты думать, дело в дурак? Нет! Дело в русский человек! Я два года тусовать с ваши хиппи! Они – не дурак! Все – читать Кастанеда и обсуждать духовность! Но мусор в три контейнера – нет! Я говорить каждый день! Они соглашаться – и кидать в одну кучу! Духовность, твою мать! Россия – большая страна – много места под свалку!
– Вот вы, умный человек, – неожиданно обратился Дитрих к Мите. – Объяснить мне – почему?
Митя задумался и неожиданно засмеялся.
– А помните, когда Гагарин из космоса вернулся? Идет по Кремлю, все телеканалы мира его снимают, а у него шнурок по полу волочится! Того и гляди наступит и шлепнется герой. Вот вам вся русская душа с потрохами! Сделать то, чего никто не делал, а потом идти с развязанным шнурком.
– Надо начинать-то со шнурков, – возразил Дитрих. – С маленького. Мусор в три контейнера. Логично?
– Логично! Но неинтересно! То мусор, а то космос!
– Это – гордость?
– Я бы сказал: мечтательность.
Немец вскинул обе руки, как пленный солдат, шумно выдохнул непереводимое междометие и вернулся к сортировке отходов.
– У Дитриха пунктик насчет экологии, – как бы извиняясь, объяснила Настя, когда они немного отошли. – Эти коттеджи он сам, своими руками построил, чтобы не причиняли вреда природе. По каким-то особым технологиям. Исключительно из натуральных материалов.
– А что его вообще заставило сюда приехать?
– Он говорит, у них так принято. Закончил учебу и перед тем, как пойти работать, на несколько лет уезжаешь волонтером.
– Да, но зачем? Что ими движет? Никак не пойму.
Настя посмотрела на него ласковым и немного растерянным взглядом, как на ребенка, который спросил, почему небо синее, а снег холодный. И, наверное, собиралась что-то ответить, но тут к ним подошел еще один обитатель деревни.
– Лёня, – важно представился он, протягивая Мите пухлую младенческую ручку. – Вы меня знаете? Нет? Очень странно. Я – президент.
– Президент чего? – промямлил перепуганный Митя.
– Президент всего, – веско ответил тот и деловито повернулся к Насте: – Поздравляю! Я написал новый указ.
– Покажешь?
Лёня вдруг засмущался и принялся ковырять землю носком кроссовки.
– Только для тебя, – наконец, решился он и опасливо покосился на Митю.
– Ничего, не бойся, – ободрила Настя. – Он добрый.
Лёня вздохнул и вытащил из кармана тетрадный листок, исписанный цветными фломастерами.