Дереза. Любовь зла
Шрифт:
До деревни ехали долго. Сперва у телеги отвалилось надрывно скрипящее колесо. Егорка прилаживал его назад около часа, но и козе было ясно, что ремонт дрянной. На соплях держится. Не исключено, что ими он и смазал ось, чтоб меньше скрипело.
Потом и без того чахлая лошадь подвернула ногу...
Посему, когда телега заехала во двор, Ульяна спала. Разбудил ее собачий лай да ругань вышедшей на крыльцо простоволосой бабы, необъятных габаритов.
– Ты где шлялся, козел?
– накинулась она на
– Говорил же, что после обеда вернешься! Опять пил?
– Ну почему сразу пил.
– виновато замямлил супруг.
– Колесо в дороге отвалилось, а потом лошадь ногу подвернула.
Он распряг трудягу и повел в стойло. Лошадь изрядно хромала, правая передняя нога начала заметно опухать.
– Ты бы завтра к бабке Зимчихе сходила. Пусть она лошаденку посмотрит, может мазь какую даст. А заодно и козочку глянет, дойная ли?
Тут Г лашка заметила лежащую на телеге козу.
– Тьфу! Одни убытки от тебя.
– выругалась она и пошла в дом.
Егорка сам напоил лошадь, дал ей овса, а потом развязал Ульяну и запер ее в сарае. Добро с телеги разбирать не стал, до завтра потерпит. Не пропадет.
Сарай встретил Ульяну запахом навоза, кислого молока и темнотой. И там, в этой страшной темноте кто-то был.
– Меее-ее!
– сказала темнота и зашевелилась. В слабом свете ущербной луны, что проникал через щели сарая, Ульяна разглядела рога, и не одни.
– Мееее-ее!
– повторили козы.
– Что ме? Я по-вашему не разумею!
Но козы не оставили попыток продолжить знакомство. Самая дерзкая, бурая с белым ромбовидным пятном на боку и обломанным рогом, подошла поближе, попыталась боднуть новенькую, но та тоже оказалась не лыком шита - выставила вперед рога и угрожающе крикнула:
– А ну пошла прочь! Кому говорят!
И козы по притихли, отступили. Но расслабляться было рано.
– МЕЕЕЕ-ЕЕ!
– прозвучало почти басом и как-то. призывно? И из темноты к Ульяне вышел матерый козлище.
– Твою ж мать!
– выругалась Уля и села на попу.
Козел же воспринял отсутствие агрессии у новенькой за благосклонность и подошел ближе, потрясая бородой. Вот мол я какой! Какие у меня рога, какие копыта! Ухажер немного покрасовался, а потом перешел к активным действиям, толкнул мордой Ульянку в шею, вынуждая подняться, и без всяких прелюдий попытался наскочить сзади.
– Нет, нет! Мы так не договаривались!
– взвыла Ульяна, выставляя рога, которые против козлиных были весьма хлипким оружием.
– Я не такая!
– но козел уже обходил ее сбоку, пытаясь пробраться в тыл.
Ульянка кинулась к сбившимся в кучку козам, в попытке затеряться среди них. Козел не отставал, в буквальном смысле приняв вызов «кто на новенького?», козы мекали и бестолково суетились, так что Уле было не так легко лавировать,
Сарай превратился в вертеп во всех смыслах этого слова.
Козел продолжал преследовать новенькую, которая постоянно умудрялась увернуться в последний момент, тем самым только распаляя. Наконец он сделал решающий наскок, но немного промахнулся. Попасть -то попал, но на однорогую козу... Это дало Ульяне фору. В углу сарая она давно уже приметила лестницу наверх, где хранилось сено, а страх и природная козья ловкость позволили просто взлететь по ней и, оказавшись в безопасности, быстро лесенку уронить.
– Фух! Ну и денек!
– промолвила Ульяна обессиленно падая в кучу душистого сена.
***
– А где коза? Та, что новая?
– разбудил ее ни свет, ни заря зычный голос Глашки.
– Так в сарае, с остальными козами.
– Нет ее тут!
Егорка не поверил, сунулся в сарай. Не сарай, а бардак! Все корыта перевернуты, расколоты, лестница посреди валяется, а ведь вчера у стены стояла, в стене дыра. А ведь вчера еще не было. И застряла в той дыре старая однорогая коза. А беленькой нет, убегла.
– Ты это. Коз пока подои. Найдем.
Коза нашлась довольно быстро. На сеновале. Правда то, как она туда попала, для Егорки так и осталось загадкой.
– Надо ее пока отдельно запереть, а то вдруг больная?
– порешила жена.
– А я пока Зимичиху кликну, пусть скотину посмотрит.
Зимичиха пришла скоро, осмотрела лошадь, что -то пошептала над ногой, наложила компресс из густой вонючей мази и замотала поверх тряпицей.
– Еще козочку посмотрите нашу.
– очень вежливо попросила Глашка.
– Дойная ли?
– Хороша коза!
– заключила знахарка после осмотра.
– Молода совсем. К козлу ее надо свести.
– это прозвучало для Ульяны приговором.
– Масть хорошая, редкая в наших краях, видно породу. Надо бы ее к старостину козлу сводить, вот-то козлятки племенные будут.
Глашка идеей загорелась и сговорившись в то же утро со старостихой, накинула Ульянке на шею веревку и чуть ли не волоком потащила «жениться». Упираться было бессмысленно. К своей мечте о стаде белых племенных коз баба перла как танк.
Козел старосты пасся за деревней на общинном выпасе. Это был здоровенный серый козлище, при виде которого у Ульянки от страха задрожали ноги. Она вообще коз не любила. С тех самых пор, как в детстве в деревне у бабушки на нее напала коза. Забодать не забодала, но напугала до заикания...
А тут - козлище! Благо, что привязанный на длинную веревку к врытому в землю столбу. Вот только Глашка (зараза!) к этому же столбу привязала Ульяну.
И сама отошла в сторонку. Лясы точит со старостихой. Косточки сельчанам перемывают.