Дереза. Любовь зла
Шрифт:
– Слишком уж долго оно грядет.
– скептически заметил Магнус.
– Драконы повержены почитай, как триста лет.
– Не все. Остался последний. Истинный наследник. Пока он жив, мы здесь лишь узурпаторы.
– заметила девушка, особенно выделяя это «мы».
– Убей его! И станешь новым драконом. И новым королем...
Убить? Хм. Убить дракона на его Магнуса память пытались уже не раз. И войском ходили, и ловушки ставили. Все без толку! Что такое простые воины против дракона? Были и предприимчивые проходимцы, которые якобы в доказательство своей победы приносили драконью
Второго такого «умельца» держали в темнице, пока вновь же не объявился дракон. После показательно четвертовали на площади.
– Дракона можно убить только Копьем Богов!
– Луноликая словно прочла его мысли.
Или это от того, какой долгий задумчивый взгляд бросил Магнус на знаменитое копье, висящее над троном.
Копьем тоже пробовали.
Прошлым летом Бьерн Могучий, проведя три дня на пустынном острове посреди залива и усердно молясь Вотану, испросил дозволение Хлодвига взять Копье и убить наконец проклятого дракона. Его обгоревший труп потом так и нашли с этим копьем. В жопе.
– Дракона можно убить только Копьем Богов в ночь, когда взойдет Драконья луна!
– повторила Уна.
– А ты не знал?
– притворно удивилась она.
– Конечно не знал. Этот секрет король доверяет лишь наследнику. Ведь убивший дракона сам станет драконом и истинным наследником всех земель!
А ведь точно! Няньки баили, будто Луноликая была ведьмой. Сейчас Магнус в этом ничуть не сомневался. Так же, как и не сомневался в том, что сейчас перед ним не призрак стоит, а женщина из плоти и крови. Вот только человек ли?
– И когда взойдет эта Драконья луна?
– Скоро.
– промолвила девушка и, приближаясь, лукаво взглянула на королевича.
– Уже скоро.
– А тебе какая во всем этом выгода?
– Мне. Мне суждено стать женой дракона.
Луноликая улыбнулась и прильнула устами к губам Магнуса. От этого поцелуя с привкусом железа голова закружилась и в глазах потемнело... А когда мужчина пришел в себя, в тронном зале больше никого не было.
***
Барон Ульрих зал совещаний покинул в раздумьях. И чем дальше он удалялся от сиятельной королевской особы, тем мрачнее были его мысли.
– Вот что, - велел он следовавшему рядом оруженосцу, - найди мне Фроди. Живо!
Паренек не стал мешкать и испытывать судьбу, посему быстро скрылся с господских глаз долой, выполняя указание.
В покоях, что при дворе отводились Ульриху, было прохладно. И пустовато. Не то что у кланов.
У барона клана не было, род его был не таким уж древним и большим, не то что у тех, чьи предки пришли в эти края под стягами Харольда. И обширные земли барона, что находились на восточной окраине были
Согласно отчетам.
Сам Хлодвиг и главы кланов так до сих пор и считали, а по сему никто на его край не зарился, податей в казну не требовал. К тому же сам Ульрих с единственным сыном почти постоянно были при дворе, исправно неся службу короне. Когда уж там развивать глухой край!
Но если охотники на дракона пойдут на Большой Камень. Через обширные луга с тучными стадами, добрые пашни, мимо зажиточных сел. Хлодвиг спросит, откуда такие богатства. Сильно спросит.
Об этом думать было страшно.
Федор явился через полчаса, как всегда быстр и исполнителен. Барону просто свезло, что как раз намедни наместник явился в столицу с отчетом, да заодно и частью годового дохода с баронских земель. Звонкая монета имела обычай быстро исчезать из кармана в Драконограде.
Хорош! Хотя, неприсущая потомкам нормандов красота Фроди барона раздражала, напоминая, что в жилах этого воина течет совсем иная кровь. Кровь рода, что поила эту землю не одну сотню лет, отражая набеги захватчиков. И имя ему отец дал при рождении иное, непривычное для слуха барона, это уж Ульрих стал называть его Фроди, что означало - добрый.
Прощал Ульрих и то, что Федор чтил Вотана лишь в присутствии хозяина, продолжая почитать зверобога Волоса, которому поклонялись в сих ранее глухих землях с незапамятных времен. Но служил Федор барону верой и правдой, как и отец его, и дед, и прадед-голова главного селения некогда вольных земель, заключивший договор с дедом барона.
Федор кратко поприветствовал хозяина, но когда тот велел шустрому оруженосцу оставить их одних, опустился в кресло, расслабился... Знает, шельмец, что барон относится к нему ежели не как к сыну, то как к родному племяннику.
– Слыхал? Дракон на Камне объявился.
– Он там считай полста лет живет.
– флегматично заметил Федор.
– Еще батюшка мой покойный его не раз видел.
– А то, что теперь сие известно Хлодвигу!
– барон был встревожен, что начинало передаваться и наместнику.
– Как думаешь, сколько пройдет времени прежде чем потянуться в наши края охотники на дракона со всего королевства? Неделя? Две? Не думаю, что больше двух недель. И что тогда будет?
– Конфуз.
– Федор в раздумьях почесал кудрявую голову.
– Если зажиточные села можно объяснить парой удачных урожайных лет, то с солеварнями будет сложнее. Мы ж не один десяток лет выдаем соль за узварскую и торгуем ей в Драконограде втридорога. Опять же шахты. Если на них наткнется кто посторонний.
– Шахты?
– взревел Ульрих.
– Ты мне в том годе докладывал, что только начал разработки в одном месте! Когда успел?
– Так почитай год прошел.
– удивился наместник.
– А долгое ли дело руду брать, когда жилы почитай, на поверхность выходят? С прииском вот тоже.
– начал было Федор и осекся.
Барон схватился обеими руками за голову. За свою бедовую головушку. Это же самая настоящая измена!
Король справедлив. Он может простить многое, на что-то закроет глаза. Но не один король не простит подданному то, что тот богаче короля!