Дереза. Любовь зла
Шрифт:
Козлу новая пассия приглянулась сразу, он, как и давешний ухажер, начал с короткой демонстрации своих достоинств, но быстро перешел к активным действиям. Сперва Ульяна убегала. А что? Бег вокруг столба, веревка наматывается оборот за оборотом. Это должно остановить козла. Беда была в том, что Ульянкина веревка оказалась короче. Пришлось срочно бежать в обратную сторону.
– Хорошая у тебя козочка, резвая!
– похвалила старостиха и снова отвернулась, слушать свежие сплетни.
Стратегию нужно было срочно менять. И Уля начала петлять и прыгать, пару раз даже перескочила
– Ой-ей!
– запричитала старостиха, подбегая к скотине.
– Да как же это вышло-то?
Козел не дышал.
Старостиха начала распутывать петлю, отвязала прочно переплетенные между собой веревки от столба. Глашка ей помогала, развязывала запутанные скотиной узлы.
– Это все ты. И коза твоя противная!
– заорала старостиха.
– Специально отвлекла меня разговорами. Вот мужу-то скажу, он с вас за убыток стребует!
Глашка вернулась злая, молча повела козу через двор в дальний угол и привязала там, у мужниной гончарной мастерской.
– Одни убытки от тебя!
– сердито буркнула она чинившему хлев мужу.
– Хоть бы делом занялся. Вон сколько горшков стоит не обожженных!
– Так дров -то привезти.
– Одолжи у Кузьмы лошадь, ему может и не жалко на полдня -то.
Вот так хозяева разошлись по своим делам, а голодная Ульянка задремала. Остальные козы где-то паслись. Много ли им надо? Там крапивки пощипал, тут лопушок...
– Сами свои лопушки ешьте.
– буркнула коза и отвернулась к плетню.
Разбудили Ульяну голоса. В сарае. В том самом, что был гончарной мастерской. Глашкин она узнала сразу, а вот другой, мужской, никогда ранее не слышала. Коза подошла поближе и заглянула в дверной проем.
В мастерской царил полумрак, на полках аккуратными рядами стояли подсохшие горшки икринки. Самая пора в обжиг. А у гончарного круга Г лашку тискал сухощавый мужичок, задирал подол сарафана, обнажая жирные ляжки. Стыдоба!
Ульянка решила не подглядывать. Не ее это дело, чем хозяйка в отсутствии мужа занимается, но взгляд зацепился за плошку мелких яблок. Видать гостинец тайного кавалера. Желудок заурчал, напоминая о том, что лопухи ему не по нраву.
– Чу. Пришел кто?
– встрепенулся любовник, подымая портки.
– Успокойся ты. Мой дурень в лесу до ночи провозится, как всегда.
И непотребство продолжилось.
А Ульяна, нашла во дворе в колоде немного чистой воды, похлебала и вернулась в свой уголок досматривать сон.
Но не успела. Встрепенулась от звука открывающихся ворот. Вспотевший Егорка загонял во двор лошадь с телегой, груженой дровами.
Глашка заметалась по мастерской в поисках места, чтоб укрыть полюбовничка, но укромного уголка не нашлось.
– Садись сюда, на пол!
– скомандовала она, накрывая мужичка большой корзиной, в которой Егорка возил на базар горшки.
– В дом зайдет, тогда я тебя выведу.
– и покинув сарай, направилась к мужу.
– Быстро ты сегодня. Небось опять гнилушек набрал
– Нормально набрал.
– отмахнулся уставший Егорка.
– Кузьма просил лошадь не задерживать, да плату установил за каждый час пользования.
– От он гад!
– поддержала Глашка.
– А ты зайди в дом, отдохни маленько, водицы студеной испей.
– Говорю же, некогда. Надо лошадь возвращать!
– и с этими словами он подогнал телегу поближе к мастерской и начал выпрягать лошадь.
Ульянке это было не интересно. Ее манили мелкие яблочки, стоявшие на полке в опустевшей мастерской. Тихонько, стараясь не цокать копытами, она вошла в приоткрытую дверь, пересекла помещение и почти дотянулась губами до яблочка. Веревка кончилась. Черт! Тогда она решила пододвинуть плошку поближе копытом, но не
подрассчитала... Плошка с грохотом полетела на пол, яблочки покатились в разные стороны.
– Кто там в сарае?
– всполошился Егорка, оставив лошадь.
– Да никого, ей Богу! Крыса, наверное, пробежала.
Глашка попыталась перекрыть своими телесами мужу дорогу, но не успевала. Свои святая святых, то бишь мастерскую, Егор берег как зеницу ока. Поэтому неожиданно появился на пороге, обнаружив внутри козу с яблоком во рту. Он не успел сообразить, что тут делает коза и откуда в мастерской яблоки, когда в саду у него и яблони -то никогда не росли. Но коза в страхе попятилась, наступив на что-то.
Истошный вопль огласил мастерскую. Из -под корзины, маша рукой с отдавленными пальцами, выскочил голозадый мужик, поскользнулся на яблочке и полетел спиной прямо на полки с необожженной посудой. Недельный Егоркин труд звонко сыпался на пол красноватыми черепками. На них же рухнул нежданный вредитель.
– Кузьма? Как же так-то!..
– только и вымолвил гончар. Он был расстроен и зол. Ненавидящий взгляд с любвеобильного соседа переместился на козу, которая опять захрустела яблоком, потом на жену.
– Я. я все объясню.
– не своим голосом пискнула Глашка.
***
Вечером за компенсацией пожаловал староста. Еще и за козла Егорке отвечать не хотелось. Но он даже обрадовался, когда тот потребовал отдать ему породистую белую козочку. Уплаченных только вчера трех рублей было жалко. Да и хрен с ними!
Староста увел козу-Дерезу со двора и из жизни Егорки, и тот вновь принялся сгребать в кучу красные черепки.
Глава шестая. А теперь продай козу!
Ульянку заперли в хлеву вместе с другими козами. Хозяйство у старосты было не чета Егоркиному: три коровы, свиньи, овцы и козы. И все в одном месте. От вони Ульяну мутило, даже есть расхотелось. Временно.
Опять же, сводить знакомство с козами, супруга которых она сегодня нечаянно завалила, совсем не хотелось.
Задвижка была снаружи. Вроде бы и надежно, и обычная скотина вовек сама отпереть загон не сможет, но Ульяна была скотина редкостная. Раз - и запрыгнула на калитку, повисла на передних ножках, задними в перекладину уперлась, поддела копытцем задвижку, в несколько рывков выдвинула из пазов. Вот и путь свободен!