Дереза. Любовь зла
Шрифт:
– Мора, пригласи их к нам!
– взмолилась она.
– Ну пожалуйста! Пусть спляшет для меня! Может у них и песня веселая, а я совсем не слышу.
Мора сдалась быстро и, дождавшись, когда после окончания представления процессия принцессы скроется за углом, побежала по улице догонять бабку с козой.
***
Получив от принцессы целый золотой, Матрена несказанно обрадовалась, но на рынок решила не возвращаться. Негоже светить такими деньгами пожилой женщине. Пошлет за сапогами Архипа с Митькой, они пущай сапоги выбирают. Все равно
Но почти в конце улицы их догнала беременная женщина.
– Постойте!
– окликнула она еще издалека.
– Г оспожа желает видеть танцующую козочку!
Вот честно, хотелось отказать. И деньги на сапоги уже были. Но беременную служанку было жать. Как бы ее не выпороли за то, что не привела артистов.
Неприметный дом внутри оказался крепостью. Было как -то слишком много воинов и охраны, которые умело казались почти незаметными, и это настораживало еще больше. Провели их с Матреной сразу в дом, в гостиную.
– Надеюсь, козочка у вас чистоплотная и не насыплет на ковры гороху?
– намекнула служанка.
– Чистоплотная.
– подтвердила Матрена Неждановна и вздохнула, вспомнив, как вечером Ульяна долго искала укромный уголок на постоялом дворе и требовала лапушек, хотя все постояльцы спокойно обходились без оного.
Ульяна вошла в комнату и порадовалась, что служанка стоит у них за спиной и не видит выражения лица и морды, потому что в кресле перед ними сидела Аленка.
– Госпожа Алиона, я привела их как вы и просили.
– Расскажите, гости, кто вы и откуда, да потешьте меня танцем.
– чинно проговорила Аленка, и только Уля прекрасно видела, как старается сестра скрыть волнение, не выдать себя и их перед служанкой. Да и не служанка та вовсе, а надсмотрщица. Вон и на окнах на всех чугунные решетки. Не дворец это, а тюрьма, золотая клетка.
Осознав сие, поспешила коза пребольно наступить на ногу своей спутнице, та вскрикнула, да начала по сторонам смотреть и соображать. Ведь не простой сельской бабой была Матрена Неждановна, а супругой наместника, а после и матерью следующего наместника, посему в интригах и порядках знати, пусть и не столичной, но разбираться ей доводилось.
Не спроста все это.
– Погорелица я горемычная.
– молвила она слезливо, даже голос изменила на дребезжащий, жалость вызывающий.
– Никого-то у меня не осталось. Только одна коза и уцелела в пожаре от всего добра. Теперь от иду к младшему брату, обещал пустить на зиму сиротинушку. Козочка опять же у меня смышленая... Концерты устраивает потешные. Кабы не она, давно бы сгинула с голоду и холоду.
– Полно вам, матушка.
– черты Алены разгладились.
– Я вас не обижу и щедро заплачу за пляску козы. Не бойтесь.
Последнее было излишне, и козе было ясно, что как раз Аленку тут никто не боялся, а «госпожой» лишь величали.
Посему Ульяна плясала под звонкую песню молча. Только корчила
– Благодарю за развлечение.
– Аленка отсыпала им серебра щедро.
– Проводи, Мора, их на кухню, вели, чтоб накормили.
На кухне Ульяне пришлось жевать капусту из корытца на полу. Унизительно, но ничего не поделать, иначе их могут раскрыть таинственные доброжелатели. Матрене же Мора щедро наложила каши с маслом, да отрезала кусок мясного пирога. И сама рядом присела, за поясницу схватилась, невольно охнула.
– Ты бы уж поберегла себя, милая.
– по-доброму сказала Матрена.
– Совсем скоро срок твой, почитай последнюю седмицу ходишь. Никак первенец?
И Мора кивнула.
– Тогда непросто все может сложиться. Ты вот травок попей, отвар из шиповника, да повитуху заранее найди. По животу вижу - не сегодня, так завтра родить можешь. Я же сама не одни роды принять помогла на своем веку. Знаю, о чем говорю.
Ульяна слушала да хрустела капустным листом, Мора вздыхала и гладила живот. Порой даже видно было как толкается малыш.
– Благодарствую за угощение, но нам уже пора. До постоялого двора путь не близкий.
– Где ты остановилась, бабушка?
– спросила Мора, и в голосе ее почувствовалось участие.
– Так в ткацкой слободе. Там не дорого, и место вроде не разбойничье.
– Коль еще задержишься в городе, приходи сюда. Мне, сама видишь, помощница сейчас не помешает, хотя бы до осени. А там, если захочешь, отправишься к брату.
– Спасибо за приглашение. Знать судьбой мне уготовано было встретить добрых людей. Уже подходя к постоялому двору Ульяна не выдержала и тихонько спросила.
– Ты что, серьезно думаешь пойти туда в услужение?
– Думаю...
– Матрена Неждановна ответила неоднозначно.
– Грех упускать возможность попасть в городской дом королевича на правах «своей». Вдруг Феденьку моего держат как раз там?
– А ты права. Вряд ли Аленку выпускают дальше гостиной, а вот тебе можно будет многое разузнать. Мне нужно будет вернуться к этому дому ночью, хочу поговорить с сестрою с глазу на глаз. Она будет ждать.
Одну Ульяну в город не пустили. В вечерних сумерках вел ее на поводу Тришка -младший сын Архипа. Неприметный дом они обошли два раза и определили, что Алену держат аж под самой крышей - свет она не гасила и в небольшом оконце был виден знакомый силуэт.
Это Ульяне было на руку. Проникнуть в дом было невозможно. Мало ли что укреплен он был как крепость, так еще и охраны было немеряно. А вот забраться на забор соседнего дома, а затем перебраться на крышу хозяйственных построек, а оттуда на крышу этой самой «крепости», для козы было вполне реально. И Тришка подсадил ее, помогая влезть на кирпичный, выбеленный забор.
Копыта тихо ступали по черепичной крыше. И не такая уж она покатая, чтобы столь ловкая скотина, как коза могла чувствовать себя неловко.