Держава том 4
Шрифт:
Вскоре Лопухин был приговорён к лишению всех прав состояния и каторжным работам на пять лет.
Однако Общее собрание кассационных департаментов Правительствующего Сената смягчило приговор и заменило каторжные работы ссылкой на поселение на тот же срок.
Но всё это были частности в сравнении с набиравшим обороты Боснийским кризисом.
Сербия и Черногория объявили мобилизацию и отказались признать аннексию Австрией Боснии и Герцеговины.
Общеевропейская война была неизбежна.
Русское общество сочувствовало братьям-славянам, и по всей стране шла запись в добровольческие отряды, готовые выступить на помощь боснийцам.
– Дмитрий
– Правильно делает. Владимир Фёдорович растёт ни по дням, а по часам и уже зачислен в Свиту Его величества по гвардейской пехоте. Это на ступень выше флигель-адьютантства. Дети мои, история имеет свойство повторяться. В дни давно минувшей молодости всё это уже было. Только с незначительной разницей. Тогда тоже развернулось движение в поддержку славянских народов. В обществе возникла дискуссия между славянофилами и западниками. Первые, в лице своего лидера, писателя Достоевского, доказывали, что Россия, придя на помощь славянским народам, выполнит свою главную историческую миссию, сплотив их вокруг себя на основе православия. Вторые, в лице Тургенева, отрицали всякую духовность и были более практичны, считая, что целью войны является освобождение болгар. Коли все слои общества за войну, Россия 12 апреля 1877 года и объявила её Турции. Население Болгарии восторженно встретило свою освободительницу – русскую армию. Румыния в мае провозгласила полную независимость от Турции.
Потеряв в боях 20 тысяч убитыми и 60 тысяч ранеными, Россия заключила Сан-Стефанский договор. После войны на княжеский престол Болгарии взошёл принц Александр Баттенберг. Отношения между ним и Россией постепенно стали ухудшаться. Князь способствовал подчинению Болгарии австрийскому влиянию. А в 1887 году избранный на болгарский престол принц Фердинанд Саксен-Кобург-Готский и вовсе подавил прорусскую оппозицию, приняв австро-германскую сторону. Вот и воюйте за них. После этого я полностью разочаровался в идеологии панславизма о политическом и духовном единении славян. Малые славянские народы вспоминают об этой идее, лишь когда Турция или Австро-Венгрия прижмут им хвост. Приходите и выручайте нас, русские братья. Кладите жизни за нашу свободу. А когда добьётесь – пошли вон!
– Папа', ты не прав, – возмутился Аким. – Славян объединяет языковая, религиозная и культурная общность. Не удалось вашему поколению, удастся нам.
– Наивная молодёжь, – покачал головой Максим Акимович. – Русские должны воевать только за Россию. Правильно говорил император Александр Третий, что единственные союзники России – её армия и флот. А все эти болгары, румыны и прочие «братушки», почуяв опасность, тут же подожмут хвост и перейдут на сторону нашего врага. Франция нас сразу же предала по вопросу о проливах. Зачем ей мощная Россия. Единственная ошибка Александра Третьего – заключение договора с этими либеральными лягушатниками. Чувствую, это ещё выйдет нам боком. Лучшим нашим союзником была бы императорская Германия. Но Николай, не просчитывая сегодняшнюю ситуацию, всей душой верит заветам почившего в бозе отца: европейский мир, незыблемость самодержавия и франко-русский союз. Но все эти три ипостаси трещат по швам.
4 февраля в Петербурге скончался младший брат императора Александра Третьего и дядя царствующего государя великий князь Владимир Александрович Романов, о чём было официально извещено Высочайшим
На отпевании присутствовали император, вдова покойного великая княгиня Мария Павловна, члены императорской семьи и министры.
Рубанов-старший на погребении в Петропавловском соборе не присутствовал – простудился и заболел.
Аким, к своему удивлению переживал о кончине великого князя, с удовольствием вспоминая, как попался ему на дежурстве, будучи подпоручиком и загремел на гауптвахту.
Жизнь, между тем, шла своим чередом.
В мае родители, забрав с собой ненаглядного внучка, уехали в Рубановку, а братья – в Красносельский лагерь.
Ольга с Натали сняли дачу под Дудергофом и вместе с мужьями, часто наезжавшими их навестить, наслаждались летним отдыхом.
В этом же месяце, к радости Акима, в стройные ряды Офицерской кавалерийской школы влилось несколько выпускников Академии генерального штаба, среди которых оказался и штабс-капитан Дроздовский.
– О, горе мне! – в шутку воздевал он к небу руки. – Теперь целый год предстоит учиться в «лошадиной академии». В Академии генштаба она пользуется репутацией малоприятного учреждения. Да ещё так называемые «мёртвые барьеры», врытые в землю. Не дожить мне до генеральского чина и не командовать дивизией.
– Это, Михаил Гордеевич, ты высоко замахнулся. Ну, хотя бы полком командовать. Беру тебя в ученики, – улыбнулся Глеб. – Через месяц станешь отъявленным кавалеристом, и любой барьер с закрытыми глазами будешь брать.
В июле весь состав Офицерской школы направился в окрестности местечка Поставы, Виленской губернии, где начались парфорсные охоты.
Офицеры разместились в специально построенном охотничьем замке, где их жёнам места не нашлось.
Аким, купаясь в Дудергофском озере, сильно простыл и, взяв отпуск по болезни, присовокупил к нему 28 дней положенного ежегодного, отбыв с Натали и Ольгой в Рубановку.
– Хоть немного падишахом побуду, – кашляя, зубоскалил он, любуясь Натали и удивляясь этому, и даже злясь на себя.
Закрывал глаза, притворяясь спящим, но потом, щурясь от солнца из окошка, вновь наблюдал как она, сидя напротив, увлечённо читает книгу и, забывшись, словно маленькая девочка, шевеля губами, шепчет понравившиеся строки. А затем, положив на столик томик стихов, закалывает шпильками волосы, задумчиво глядя на мелькающую за окном берёзовую рощу.
– Натали, чего читаешь? – отважился спросить. – Не Брюсова случайно.
– Случайно нет, – улыбнулась она, взяв со столика книгу. – Бальмонта.
– Француз что ли?
– Русский поэт, – полистала томик стихов.
– Прочти что-нибудь, если не трудно.
– Не трудно, – сосредоточенно сощурилась, читая про себя строки и шевеля губами, вызвав этим волну нежности в сердце Акима. – Вот! Давно, ещё в девятисотом году написанное стихотворение: «Безглагольность ».
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаённой печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали…
– Стихи читаете? – зашла в купе Ольга. – Я чай у проводника заказала, – подозрительно оглядела мужа с невесткой.
«Как она не вовремя», – расстроился Аким.
– Бальмонта, – глянула в окошко, а затем на Ольгу Натали. – Очень популярный современный автор.
– И что же у него такого выдающегося есть? – присела на мягкий диван.
– У каждого свой вкус, – отчего-то застеснялась Натали. – Вот, например, интересное четверостишие: