Держи меч крепче, Каллахан
Шрифт:
Сердце, отмеченное силой Пламени, питало плоть, а плоть продолжалась в магической субстанции. Иной раз она была тверже, чем самая прочная сталь. На то она и Преданная — продолжение руки. Меч из такой ткани вбирал в себя силу Пламени и убивал врага, но только если был вложен в ладонь воина. Если во время боя меч терял сцепление с ладонью, он терял и силу. Без прикосновения он был мертв, все равно что не добытая железная руда.
Ты можешь остаться без куска хлеба, без коня и без сапог, но меча лишиться не имеешь права — иначе смерть. При этих мыслях Каллахана часто посещала печаль — сколько таких мечей остались без своих воинов?
— Система
Асгред отер жирный рот тыльной стороной ладони:
— Попробуй кровь.
Павел скривился от этих слов, но деваться было некуда. Грязь забивала анализаторы, скашивая проценты, а анализ крови брался одним уколом без потери данных по пути.
— Ненавижу уколы, — проворчал Павел, почувствовав укус комара на ладони.
— Производится калибровка. Это может занять некоторое время. Пожалуйста, подождите.
— Готов стать Проявителем только для того, чтобы не мучиться с этими гребаными настройками, — прыснул Павел, косясь на недоеденную лисицу и крепко сжимая рукоять меча.
Делать это было не обязательно, но Павел пожелал исключить любые угрожающие факторы, даже если выдумал их сам. Чем дольше находишься в походе, тем больше обрастаешь суевериями и обязательными ритуалами, сколько молитв бы не произнес по пути.
— Стальные мечи только у меня и Виктора, — Каллахан положил свой меч на колени, лезвием плашмя. Холодая сталь играла бликами оранжевого огня. Это была не ткань Преданной — настоящая сталь. — Такие клинки требуют много Пламени, но эта сила способна убить Инквизитора.
— Толерану вы открутили башку, — справедливо заметил Павел.
— Толеран не заслуживал клинка. Легкая цель.
— А Марбас… он заслуживает клинка?
— Без меча его не одолеть.
— Значит, достойный противник.
— Трусы прячут взгляд или смотрят в пол, Марбас всегда глядит в упор.
— Если он такой смелый, почему не вышел сразиться, а бежит от нас? — задумчиво спросил Павел, отпустив, наконец, рукоять. После змеи он решил опробовать и лисицу.
— Кроме храбрости он еще и хитер.
— Он, видимо, из тех, кто любит запивать селедку молоком, — усмехнулся Павел. — Отдать вместо себя другого Инкивитора, чтобы приготовить для нас так называемые подарки, это скорее не хитрость, а откровенная насмешка. Если честно, вообще не хочу знать, что он там приготовил, — Павел оторвал руками кусочек жилистого мяса и отправил в рот. — Странно, что этот Толеран не смотрел на ваш меч как шлюха на деньги. Я думал, что он попросит вас сделать фокус перед тем, как вы оторвете ему башку. Не понимаю, почему все Инквизиторы так возбуждаются при виде простой стали. Чего они от вас хотят?
— Вызова, — спокойно ответил Каллахан, наблюдая огонь. — Все они полагают, что вернутся назад. А посему смотрят на сталь и бросают ей вызов. Это способ потешить свою гордость, не более.
— Они так жаждут увидеть перед смертью, как ЭТО случится?
— Почти все.
— Да они натуральные, отбитые психи, — усмехнулся Павел. — Марбасу вы тоже покажете свой фокус?
— Даже если не попросит. Но он попросит.
— Внимание, калибровка окончена. ДНК-соответствие составляет девяносто девять и одна сотая процента. Эффективность достигнута, — голос системы оповещения стал сладким, словно трели соловья. — Коршунов Павел Константинович, штатный храмовник линии Агропояса, сектор 8-б, штурмовой отряд Парнаса.
Покидая Агропояс, Каллахан не обещал, что кто-то из них вернется назад. Каждый вызвался сам. Имея прекрасные характеристики и боевой опыт, они были выдвинуты штабом кандидатами на отлов Инквизиторов. Слишком уж рискованное предстояло дело, чтобы начальство ставило ультиматумы. Сколько бы штаб не заставлял бросаться на хрустальные кинжалы, количество Инквизиторов от этого не убавлялось. Некоторые понимали, что это путь в один конец.
Без сомнений, он гордился ими. Каждым живым и каждым мертвым. Позади Инквизиторов вилась длинная свита из служителей бездны, и в одиночку ему бы не справиться. У братьев хватало сил, чтобы оторвать хвост длинной ящерице, состоящей из толпы голодных Теней, но ядовитую голову Каллахан должен был обрубить сам. Никому из его братьев не одолеть Инквизитора, и от этого становилось тревожно на душе. Слишком сильны были пришедшие из самых недр, а он — один.
Павел, сероглазый, длинный и бледный, как привидение, с черными, как смола, волосами, вечно растрепанными и прилипшими к лицу, и Асгред, молодой воин двадцати пяти весен с распушенными рыжими волосами до плеч и усыпанными веснушками щеками — вот и все, что у него осталось. Первый был длинен и тощ, второй среднего роста и среднего сложения. Однако оба они шло бок о бок с ним долго и крепко держали меч. Асгред, правда, пробыл с ним дольше всего. Он взял его к себе еще совсем юношей, в своём мире, и они вместе пересекли врата миров. С тех пор он не отходил от Каллахана, вечно таскаясь следом, словно подвязанный пес. Да и сюда он пошел только потому, что не хотел отрываться от своего наставника. Слишком взрослый для ученика — уже весен двенадцать, как рыцарь. Преданность почетна, но губительна. Если бы преданность была тропой, то на ее конце всегда бы ожидала смерть. И повезло, если бы от старости.
Иногда Каллахан кривился при мысли, что воспринимает братьев только как боевые единицы, а их могилы как недопустимые потери. Он знал каждого, но скорбел совсем не так, как положено. Он скорбел по мечам в их ладонях. Шутка ли, он не запомнил лиц, но помнил, как выглядел каждый клинок. Параллельные желоба, идущие вдоль лезвия, синие, как щиты над стальными драконами, гарда у такого меча была выполнена в виде кулаков, расходящихся в стороны — это оружие Дарела. У Якоба в центре гарды мерцал алый рубин, как жертвенная кровь. Канси предпочел соколиные головы вместо рубина и вместо кулаков — он был убежден, что меч не понадобится ему, чтобы венчать могилу крестом. Он не умрет в этом походе.
Меч действительно не понадобился. Крест ему смастерили из сочных березовых веток, ведь его похоронили посреди цветущего леса. В отличие от здешней местности, камней там было совсем мало.
Он помнил и другие мечи, а вот лица — не мог. Даже лицо Хеларта, который умер совсем недавно, расплывалось в его мыслях белесым облаком.
Долгий поход, полный ненависти и крови, в котором черствеет душа. Слишком, слишком мало… ему нужны еще мечи. Двоих не хватит, чтобы навсегда похоронить Марбаса под Лысой горой. Сколько еще Теней пришло ему на подмогу? По дороге сюда они подрезали хвост ящерицы до плеч, оставив Инквизитору всего одного шута и шлюху, которая ничего не умела, кроме как испытывать постоянное желание и трахаться на груде трупов. С такой армией далеко не уйдешь, но он мог призвать еще. О Крайноне над головой Каллахан старался не думать.