Держи меня крепче
Шрифт:
– А я тебе что уже полчаса объясняю? Ты же меня совсем не слушала!
– Я слушала, – попыталась я соврать.
– И о чем же я говорила?
– О том, что я идиотка, – уверенная на сто процентов в своем ответе, ответила я.
– Надеюсь, идиотизм не заразен… – вздохнула Леська.
Боюсь, подруга, что заразен. Я вот от Шера заразилась… Боже мой! Вновь он прокрался в мои мысли. Не человек, а змеёныш-гадёныш – в любую дырку без вазелина влезет! Черт!.. Куда меня несет? Опять я у него плохому научилась… А ведь так старалась
– Хотелось бы мне в это верить…
– Так, чучундра, что ты там сопли разводишь? Я на тебя зла – запомни это!
– Окей… Слушай, – меня внезапно осенило. – Ты, говоришь, что искала меня, переживала, да?
– Да.
– А почему ты просто ко мне домой не пришла? – обличительно заявила я.
– Я приходила, вообще-то. Вчера. Но у вас никого не было дома! Я, конечно, понимаю, выходные, но ладно еще не было вас, я это пережила. Но ведь на меня накинулась ваша полоумная соседка с первого этажа! Так мало того, что она за мной с битой бегала (представляешь, с битой!), так она меня еще и шалавой назвала! Нет управы на этих чертовых бешеных пенсионеров, поурезали им пенсии, а они себе развлекуху нашли. Изверги… Я еле ноги унесла.
– Ты серьезно? Она, конечно, кипешная бабуля и бита у нее есть… Но, да, «шалава» – это просто невероятно! – поддержала я подругу, которая к своей персоне относилась более чем трепетно и никакими плохими словами себя ругать не разрешала. – В ссылку ее за такие слова!
– Ага, – всхлипнула Олеся, – лес валить с каторжниками…
Меня вновь подвинули на лестнице – на этот раз серьезный брутальный ВДВшник, которому я спасла жизнь. На руках у него сидел ангелок со смешными корявыми косичками, которые заплетал, вероятно, сам отец, но, видимо, из-за этого его дочка и носила их гордо.
Мужчина меня не узнал, а вот его дочурка – да. Она тут же запрыгала на руках отца и стала вопить:
– Папочка! Папочка! Эта тетенька – самая лучшая тетенька на свете!
Папочка шарахнулся от детского вопля и испугался тому, как бы не пришлось еще одну мадам целовать. К тому же, новая героиня его солнышка была явно несовершеннолетней, а это уже статья. Он и так еле от ментов и «скорой» отделался, хоть и майор, да вот проблем от этого не меньше.
Я, в свою очередь, тоже шарахнулась и стала озираться по сторонам – вроде никаких других тетенек рядом не было, да и аккуратный маленький пальчик смотрел в мою сторону, так что сомнений не оставалось, что обращаются именно ко мне.
– А почему она лучшая? – рискнул спросить отец.
– Пап, она же тебя спасла от той принцессы, которая не принцесса! А которая злая ведьма, а просто… ну, наколдовала, что она принцесса, – выпятив пальцы, неумело стала объяснять дочка.
– Замаскировалась, что ли? – перефразировал для себя папа.
– Ну да! Которая потом хотела тебя убить!
– А, эта шоль, которая спящая красавица? – наконец-то въехал десантник.
– Папа,
– Здрассте, – прикрыв трубку, помахала я им рукой, внутренне немного содрагаясь. ВДВшник дернулся и чуть не навернулся за опасную перилу, но я на этот раз оказалась куда проворнее и схватила его за руку, которую тот, оказавшись невредимым и плюхнутым на пятую точку на лестнице, поспешно выдрал из моей хрупкой ладони.
– Спасибо, – срывающимся голосом прошептал он.
– Пап, ты должен ее отблагодарить! Она тебя уже целых два, – девочка старательно сунула ему два пальца в глаза, чуть не проткнув их, – раза спасла.
Ее папа готов был грохнуться в обморок и мечтал только об одном – поскорее покинуть этот адский «Диснейленд». Каким образом нужно благодарить бедную меня он уже знал заранее. Только я одна не знала и пока просто пребывала в шоке, что сия парочка обратила на меня внимание. Ну, спасла я ему жизнь, услышала «спасибо» и – алливидерчи, адиос мучачо! А этим все мало…
– Да что вы, меня благодарить не надо, – вещала я, махая телефоном из стороны в сторону, время от времени прикладывая его к уху и убеждаясь, что на том конце бушует Ниагарский водопад и скоро натечет Тихий океан.
– Надо! – не унималось неугомонное дитя. – Надо, чтобы папа вас поцеловал.
Мы с ее папой переглянулись, сглотнули и оба начали мотать головами, выпучив глаза по пять рублей каждый.
– Дочка, а давай мы ей лучше игрушку подарим! – проявил изобретательность папа малышки.
Той идея показалась скучной, ее романтичная натура грезила о принцах и принцессах, о белых конях и рыцарях, скачущих на другой конец света, чтобы спасти свою возлюбленную. Так что девочка была категорически против:
– Папа, ты забыл, что ты король?
– Я помню, но…
– Какие могут быть «но»?! – округлила глаза дочурка, напомнив своей фразой ее маму, которая любила поскандалить и показать своему муженьку кто дома хозяин и привести аргументы, что скалка – самый безупречный аргумент.
– Могут, – пискнула и я, почувствовав себя под взглядом девочки-ангелочка нежелательным объектом на свадьбе, который, как только священник спрашивает о том, есть ли те, кто против церемонии бракосочетания, злобненьким голосочком выкрикивает, вскакивая со своего места: «Я!«
– Какие? – ее васильковые глаза затронули меня до глубины души своей невинностью, а я уже начала себя корить, что вот так просто беру и обижаю ребенка.
Но все же, ни о каких поцелуйчиках с ее отцом-верзилой я и не мечтала, так что молчать смысла не имело, зато я сказала почти реальную вещь:
– У меня уже есть свой принц, – исключающим фактом было лишь то, что никаким моим он не был. Он, как кот, сам по себе.
– Да?
– Да, – я глубоко и вдумчиво кивнула.