Держи меня крепче
Шрифт:
– Нет и не надо. Я обменял такую редкость на диктофон еще в первом классе, – поделился он со мной откровениями. А я этого не знала. Он уже с первого класса следит за нами что ли? Ой, блин, что-то я загналась, как можно обменять нематериальное на материальное?
– Диктофон? – все же переспросила я.
– Ну да, вещичка такая. На магнитную пленку запись вести можно, после того как на кнопочку нажмешь, – ехидничал братишка, растягивая слова и разговаривая со мной как с блондинкой из анекдота. – Хотя сейчас каких только нет…
– Ты как дедок из советских времен, покупающий «Сервелат московский»,
Я тоже умею ехидничать. Оказывается… Но брательник не оценил.
– Сестра, это не твой монолог, так что окстись и заткнись, – посоветовал мне добрый братик.
– Ого, да у тебя задатки джентльмена, – решила я продолжить в том же духе.
К нам подошел Оливер, автоматически прекращая своим появлением наши распри. На его лице было четко прописано извинение вкупе с «набежавшей тучкой». Я даже без слов поняла, что он собирается уйти. Видимо, звонок оказался важным.
– Леночка, зай, прости меня, но…
– Тебе надо уйти? – блеснула я интуицией, помноженной на прозорливость. Откуда они во мне? Может меня Олька заразил?
Он кивнул и слабо улыбнулся:
– Возникли срочные дела…
– Я понимаю, Оливер. Ничего страшного.
– Тебя подвезти до дома или ты еще останешься?
– Нет, спасибо, – на самом деле мне не хотелось его утруждать. Но идти я собиралась домой. Тем более, что Сенька с Роллом сами себе увеселения находят. И без меня.
– Уверена? – переспросил он, полагая, что мой ответ за сотую долю миллисекунды изменится.
– Правда.
– Ну, тогда, пока?
Он коснулся моей руки своей, поднес ее к своим губам и галантно поцеловал. Фу-ух, уже третий поцелуй с его стороны за сегодня. Это немного напрягает. Не потому что мне противно, когда мои конечности лобызают с напором подростка, впервые дорвавшегося до женского тела, нет, прикосновения Оливера приятны, нежны, волнующи, но… Но для меня поцелуй представляет нечто большее. Это единение между возлюбленными. А не слюнообмен на каждом шагу. Я знаю, да и многие мои знакомые этим страдают (то есть наслаждаются), что девчонки обычно целуют друг друга в щечку или в губы на прощание или в качестве приветствия, и это нормально, это в пределах нормы, но в моей жизни такого нет. Лесю я чмокала в щеку, кажется, всего один раз в жизни – на ее последнем дне рождения. С папой, дядей, Егоркой или, упаси Боже, с остальными членами нашей семейки я тоже любовью таким образом не обмениваюсь, хотя папочка иногда проявляет внимание (в редких случаях, но у него нежная душа, а это требует особого внимания), на этом все мои телесные контакты и заканчиваются. Но Оливер, наверно, схож с моим папкой, потому что его душа такая же светлая и, можно сказать, тепличная. Он очень ласков и не может сдерживать это в себе. Он похож на плюшевого мишку, требующего обнимашек. А мне разве жалко для своего драгоценного ДСЧ? Нет, конечно, пусть подходит, я ему еще навалю!
Правда, в число телесных контактов входит еще и мой ненаглядный муженек – Шер. Вот уж кто может заставить кровь в моих жилах загадочным-презагадочным образом теплеть, будто и нет никаких постулатов физики, одна лишь сплошная фрейдовская психология. Это меня бесит и одновременно заставляет задыхаться
Олли ушел, в проходе послав мне воздушный поцелуй, я помахала ему вслед, а он лишь надвинул капюшон глубже на лицо и, крикнув: «Адиос, зай!« – благополучно свалил. Я собиралась последовать его примеру, но для начала надо было избавиться от груза или же взять его с собой.
– Сень, Ролл, какие планы?
Ролл печально понурил плечи:
– Да никаких…
– Еще каких каких! – перебил его Сеня, не заморачиваясь дебильно построенным предложением. – А ты зачем спрашиваешь? – он вновь поймал мой фэйс в объектив. Я ж так зазвездюсь, ребенок.
– Хочу пойти домой, так как я: а) устала, б) устала, в) устала.
– Мы поняли, ты «устала» в кубе! – понимающе кивнул мне Сеня.
– Не суть, братик, главное, я хочу уйти.
– А к-как же мы? – они совместно посмотрели на меня жалобно-жалобно.
– Вы и без меня можете тусить, а я немного подустала. Я, между прочим, сегодня человеку жизнь спасла, – мой указательный палец назидательно взмылся вверх.
Ну а что такого? Я же помогла сегодня брутального вида мужчинке.
– Ах, точно… А я ведь видел это. Как ты спасала огромного Орка в камуфляже. Стас бы тебе все пароли в «ВОВ"е отдал только за то, чтобы посмотреть на это, – братик таинственно сощурив глазки задумался.
Я зевнула, в желудке Ролла заурчало, в моем желудке заурчало в ответ. Кажется, наши с ним пищепоглощательные урны настроены на одни и те же частоты съестных радиоволн. Я даже забыла, что мой братишка стал чересчур нахально себя вести и выдвинула предложение подняться на верхний этаж и там поесть, а потом… То, что будет потом, я решила пока не озвучивать. Поесть ведь нормально не дадут – будут уламывать на свои «грязные» делишки. Так что предложение приняли на ура.
Мы двинули в сторону второго этажа, когда в дверях я, как самая неуклюжая в компании, столкнулась с девушкой, чуть не расшибив ее и не трансформировав ее несчастные останки в не менее несчастные останки в виде желтка на сковородке. Кажется, от голода мои мысли приобрели исключительно пищевой характер.
– Ой, простите, девушка, – кинулась я отклеивать от пола хрупкого вида девушку, облаченную в стильный по турецкой моде балдахин и повязавшую на голову платок. Черные очи восточного разреза глаз внимательно оглядывали меня, будто вспоминая. Мне лицо девушки тоже казалось смутно знакомым.
– Ничего страшного, а Вы ведь девушка Артема, да? – задала она провокационный вопрос.
Вообще-то, это тайна. Но почему-то все о ней знают. Толи Олли трепло, толи «Funk Jazzy Band»… Ах, вспомнила девушку… Я же видела ее на тренировке мальчишек. И как я сразу не узнала ее, ведь она выделяется на фоне толпы. Очень колоритно.
– Да, она самая. А я Вас помню. Вы тоже чья-то девушка из этого их танцевального вихря?
Они кивнула, отводя взгляд. Такая милая…
– Да, я девушка Малика.