Держи меня крепче

Душка Sucre

– Ппц.

– ОМГ, скорее.

– Нет, ОМФГ.

– Заткнитесь! – Шер неожиданно для себя вякнул. Все чувства, которые фанки-маны, знающие его несколько лет, читали в его движениях, в мимике, в голосе, в поступках – все они не были игрой, под которую он отчаянно пытался все замаскировать. Но осознание этого факта было для него болезненным.

Он пытался разобраться, разложить все по полочкам и следил за парочкой взглядом. Парни, прочувствовашись настроением друга лишних звуков не выдавали, а присоединились к нему, каждый думая о своем.

Думать о малышке у Шера получалось хреново, не думать о ней – еще хуже.

Она

с Олли, Сеней и Роллом, в конце концов, набрела на аттракцион «Спой мне!« Женушка все отнекивалась, отказывалась идти петь, но кузен Шера настоял и все-таки затащил ее туда. Процессия фанки-манов во главе с Охренчиком-младшим проследовала следом и затаилась как можно ближе к аттракциону. Голосов слышно не было, зато, как только они выбрали песню, и раздались первые аккорды, которые Артем узнал мгновенно, Олли заголосил в микрофон (мальчишки же петь наотрез отказались и бегали совместно по сцене, снимая поющих на камеру и телефон) и это было слышно более чем хорошо:

«You are the sun.

You are the only one»

Далее его поддержала мадам Охренчик, неуверенно, но безумно мелодично пропев продолжение, с каждой нотой набирая уверенности в голосе:

«My heart is blue.

My heart is blue for you!«

Затем они вдвоем, взбодрившись вокалом друг друга, и, получив небольшой заряд адреналина, достигли припева песни:

«Be my, be my, be my

Little Rock & Roll Queen!«45

«Это мои слова!« – возопил внутренний демон Шера.

– Be my, be my, be my lil Rock & Roll Queen, – прожужжал себе под нос, заразившись мелодичной песенкой вкупе с талантливым исполнением, Малик. Шер сверкнул на него ледяными кристаллами глаз по двадцать четыре карата каждый, аккуратно обрамляющими черные впадины суженых потемневших зрачков. Малик захлебнулся на повторе припева и решил, от греха подальше, свои врожденные музыкальные способности более не транслировать.

– Братан, слухай, все можно понять, но то, что твоя девушка зажигает с другим?.. Ты серьезно? – никак не мог взять в толк Илья. – Ты типа напускаешь на себя спокойствие. А я бы пошел и разобрался…

– Ты вообще не в курсе дела, – грубо перебил его Артем.

– Так ты просвети нас! – вспылил и Джава, а Владимир его поддержал:

– Воистину!

– Дело говорят братья, Тёмыч,– подытожил Дэн, а Малик с Илюхой участливо кивали. Всем хотелось правды.

– Отстаньте, сектанты! – пробормотал Шер и привалился спиной к стенке аттракциона. – Не раздражайте…

– Почему это мы сектанты? Сам ты сектант! – разобиделся Малик.

– Да вы себя со стороны слышали? – Артем устало опустил веки и через секунду вновь открыл. Трансформировав голос под тяжелый бас, он передразнил друзей: – «Воистину, братья!« – парни обиженно засопели и переглянулись. – Так что, служители Иеговы, лучше отвалите и прекратите обращать меня в свою адскую веру.

– Хамло, – не остался в долгу самый языкастый из фанки-манов Джава и, как бы «между прочим», добавил: – Ясно теперь почему она с ним, а не с тобой.

– И что тебе ясно? А? Что? – Шеру будто подожгли напалм, и сейчас заряд был предельно близок к инициированию, чтобы, разорвавшись, стереть с лица Земли один из материков.

– Эй, успокойся. Всего лишь констатация, – заверил друга Илья, похлопав по плечу.

– Да ну вас нафиг с вашими «констатациями», – махнул Шер рукой. Ему было стыдно, что не может им рассказать правду, хотя секретов

между собой у них никогда не было. Да он и не только свой секрет хранил, но еще и секрет брата, так что сказать не получилось при всем желании. – У меня для вас нет ответа. А они… они просто друзья, – сказал он, и это прозвучало так, будто он сказал эти слова скорее для себя, чем для них. – Ничего сверх нормы.

Парни скептично переглянулись и пришли к единогласному мнению:

– Мы пойдем бить ему рожу.

– Никуда вы не пойдете! – перехватил их Шер. – Это наше дело. Мы разберемся. Са-ми.

– Я не был бы так уверен… – протянул недовольный Владимир, который никому ничего бить не собирался, тем более другу, а Олли являлся им всем таким же другом, как и Шер, просто их общение было несколько ограниченным из-за места жительства Оливера. Но Степлер также не осознавал того факта, что о битье было сказано для усиления эффекта. Парни обошлись бы и пристыжающим разговором. Но узколобый скептичный темноволосый парень принимал их слова за чистую монету, и доставать свои боксерские перчатки пока не торопился. – По-моему, мы, – его голос зазвучал обреченно, – настроены решительно… – Он посмотрел вопросительно на остальных участников команды.

– Все, закрыли тему, – рявкнул Шерхан и нетерпеливо добавил, скосив взгляд на слаженно поющую парочку. – Когда уже дурацкая песня закончится? Развылись тут…

Джава не удержался:

– Предлагаю обрезать токонесущие провода!

– Предлагаю, – воспротивился его «дурацкому» предложению вечно противоборствующий ему Владимир, – устроить короткое замыканию недоделанному электротехнику.

– Бойся меня, гуманитарий, – продолжил перепалку Сергей, – как осуществить твою идея я, хоть и недоделанный, но все же электротехник, знаю… – он загадочно ухмыльнулся.

Только Дэн собирался вклиниться между ними, чтобы остановить надвигающуюся по второму кругу перепалку и успел вякнуть: «Брэйк!« – как музыка смолкла, а далее окрыленный Оливер сумел ввести в состояние анабиотического гипноза буквально всех фанки-манов: он, проникновенно глядя в глаза шеровской малышке, прямо в микрофон пробаритонил своим мега-очаровывающим голосом, укутанным в нежный бархат:

– Люблю тебя вечно…

Девушка, огорошенная (а по объективному мнению всей группы парней, одновременно застывших в естественных позах, она по всем законам жанра должна была быть именно огорошенной) откровением своего спутника, на его признание неожиданно звонко рассмеялась… Ступор в мужских рядах продолжился и обещал задержаться на долго.

– Люблю тебя вечно… – произнес Олли, буравя меня глазами.

Прозвучало проникновенно и даже кружаще голову, а может все дело в адреналине, бушующем в моих венах горячим пульсирующим потоком, который я заработала исполнением позитивной песенки. Причин не ведаю, но его слова меня затронули.

Хотя… если бы на его месте стоял другой человечек и сказал те же самые слова, с той же самой интонацией, но свойственными лишь ему нотками собственного превосходства, смешанного с сарказмом, своеволием, упрямством; моя голова, полная опилок и прочей чепухи, в момент бы устремилась в небо, прорываясь сквозь все слои атмосферы, и поперла бы далее в космос бороздить просторы межзвездного пространства, пребывая в состоянии невесомости. Я себя за эти мысли корила, но в то же время не могла ничего с собой поделать.