Держи врага ближе
Шрифт:
Следующие пара дней проходят тихо. Генерал Вальтер и его подчиненные с какой-то особой тщательностью изучают крепость и составленные мною за все время нахождения в городе отчеты, бумаги Фишера и коменданта, тоннель под рекой и окружающую местность.
Мне хотелось перекинуться с Данте хотя бы парой слов, но застать его свободным от дел было совершенно невозможно. Ели прибывшие отдельно от нас, тренировались в другое время и жили на другом конце крепости. Хотя, что говорить, даже Эша я видела за прошедшие дни мельком раза три.
Как-то скучно. И немного грустно без причины.
Весна набирала свои обороты. Воздух с каждым днем прогревался все больше, на деревьях уже набухли почки, кое-где даже показались свежие маслянисто-зеленые листочки. Пожухлая прошлогодняя трава набиралась сочности и становилась снова ярче. Бледное зимнее солнце отступило, желтое светило припекало головы долго находящихся на улице военнослужащих.
Наконец, когда март незаметно сменился апрелем, Данте – мальчишка на побегушках у генерала Вальтера – появился в дверях моего кабинета, где я отчаянно хваталась за любую возможность поработать и забыться в скучных таблицах и абзацах донесений.
– Вивиан!
– Смотрите-ка, кто наконец соизволил объявиться!
– Прости-прости! – Данте делает молитвенный жест и усмехается. – Выглядишь отлично. Завидую, я бы сейчас тоже не прочь побыть в тишине и покое, но генералу то чай подавай, то воду, закрыть шторы, открыть окно, закрыть окно…и так по кругу. Порой мне кажется, что он надо мной специально издевается. Я ему уже почти два года служу верой и правдой, а он даже имени моего не удосужился запомнить!
– Бедняжка! – хихикаю в кулачок.
Мне нисколько не жалко друга и бывшего однокурсника. Лучше так, чем гибнуть на поле боя, или быть на подхвате у самодура в глухой блокаде.
– Я тут разминулся с рыжеволосым пареньком, вот твоя почта.
Благодарю Данте и забираю из его рук несколько тонких конвертов. Полагаю, по пути он встретил Сойера.
– Эштон Эйдж…да уж, кто мог подумать.
Пока я разбираю письма, друг беспардонно плюхается в кресло и закидывает ноги на стол. Пожалуй, генералу Вальтеру стоит побольше над ним издеваться.
– Кстати, тот капитан мне кое-что поведал. Стоило вам снова повстречаться и огонек страсти вспыхнул с новой силой? Самая обсуждаемая в сплетнях парочка снова вместе?
Даже эти бессовестные ремарки не омрачат моей радости от чтения новой весточки от Далии. Тот капитан – бьюсь об заклад, речь о Маллете.
У сестренки все хорошо. Она умудрилась перескочить через курс, заканчивает академию в этом году. Видимо, исчезновение Людовика, ни на что негодного папаши, пошло ей на пользу.
У нашей матери тоже все неплохо. Снова начала выходить в свет, пользуется внимание нескольких престарелых, стоящих одной ногой в могиле, толстосумов, но не торопится выбирать среди них избранника.
Причина весьма
Радует, что, судя по написанному, Далия не сильно грустит из-за отца и поведения матери. Она с головой в учебе. Пишет, что каждый день молится обо мне, скучает и ждет. Обещает писать каждую неделю, и требует от меня таких же подробных писем, не меньше чем на два листа, потому что мое прошлое краткое послание с сообщением, что я жива и здорова, которое я отправила после освобождения крепости от осады, ее не впечатлило.
Вздыхаю с облегчением.
Главное, что в порядке Далия. Остальное неважно. Однако, насчет пропажи ее отца, этого подлеца Ньюберри…что ж, учитывая, что в после начала войны столице некоторое время буйствовал кризис, полагаю, он окончательно загнал себя в долги, и осмелился заплатить их, продав собственную дочь…так же, как и было в прошлом.
Тогда сестричке так и не удалось закончить обучение и стать лекарем, о чем она мечтала с детства. Вместо этого пришлось идти под венец с ужасным человеком, в несколько раз старше себя.
Думаю, заслуга в том, что подобный сценарий не повторился в мое отсутствие рядом, целиком и полностью принадлежит старому дворецкому Олдо.
Писем или посланий от него после отъезда из столицы я так и не получила – вероятно, он побоялся, что они могут попасть не в те руки, отец в отношении слуг держит ухо в остро – но и без них ясно, дедушкин преданный друг все это время следил за четой Ньюберри и позаботился обо всем, когда дело стало принимать опасный оборот, да еще и так, чтобы мать и сестра даже не догадывались о настоящем положении дел.
Думаю, долг Людовика был закрыт; те, с кем он якшался серьезно запуганы и соваться к матери и Далии даже на пушечный выстрел не осмелятся; ну а сам лорд Ньюберри покоится в безымянной могиле. И я нисколько его не жалею: продать собственную дочь, разрушить ее жизнь и спалить до тла мечты и надежды…Он не заслуживает жизни.
Мой дорогой Олдо, до самого конца ты делал для меня так много, я сожалею только о том, что, что сейчас, что тогда, мне так и не удалось попрощаться…
– Данте.
Откладываю письмо Далии и нераспечатанные конверты в сторонку и поднимаю голову.
– М?
– А ты зачем, собственно, пришел? – поздно спохватившись спрашиваю я у друга, прерывая его рассуждения о бескорыстной любви и неравном браке.
Тоже мне, советчик нашелся! Сам лучше бы не медлил. Того и гляди, недолго будет Селеста ходить без пары, а уж этого простофилю она точно с войны не ждет, даже не подозревая о его пылких чувствах. Надо будет сказать Данте о том, что старший братец его дамы сердца здесь, чтобы друг уже сейчас налаживал связи.