Держи врага ближе
Шрифт:
– Однако, это лишь доказывает, что отец принцессы не барон.
Вальтер моргает, моя быстрая смена эмоций его выбила из колеи. Я перестаю испытывать в его обществе напряжение, ведя со мной разговоры на подобные темы, он явно человек премьер-министра Велфорда. А значит, мое уважение к нему несет потери с каждой минутой.
– Верно. А еще это значит, что ее отцом может быть кто угодно. Например, прошлый правитель нашей богатой историей страны.
Сомнения рождают неуверенность. Мой…Дональд Велфорд всегда мастерски мог играть на людских слабостях.
– Патрисия была в ближнем
В прошлом заговор и толки подобного рода случились гораздо позже. Возможно, проигрышная затяжная война заставляла народ сплотится. А еще мой дарргов отец пришел к власти позже, да и ситуация к бунту тогда не располагала, не то, что сейчас.
Именно слухи о связи императрицы с темными магами, царящая в городе суматоха и недовольство приказами вышестоящих спровоцировали восстание офицеров многих орденов на площади, которое было жестоко подавлено. Восстание, в организации которого тогда обвинили меня. Однако, даже тогда риторика о происхождении наследной принцессы не приобретала настолько серьезных оттенков.
– На стороне ее величества все меньше и меньше сторонников. Но число тех, кто поддерживает инициативу премьер-министра по свержению монархии, созыву парламента и образованию республики неукоснительно растет.
Сжимаю челюсть и молча продолжаю слушать Вальтера, посвящающего меня в обещания отца сделать эту страну лучше. Не будь я его родней, и мечтать не смела о таком отношении к себе со стороны преданного Дональду генерала.
Моя фамилия Велфорд, и хочу я того или нет, подобное не так-то просто изменить. В первую очередь все будут судить меня по моему происхождению, ставить в один ряд с дедушкой и отцом, полагая, что я разделяю их интересы и взгляды. Кровь ведь не водица.
Наше родство работает в двустороннем порядке
В прошлом меня обвинили в преступлении против власти, в организации восстанию, равносильном измене родине…
А что случилось с отцом?
Для общества и власти достаточно и уз брата-сестры.
Книга была сосредоточена на Эштоне, но, кажется, было некое упоминание об отставке премьер-министра Велфорда. Конечно, оставаться на посту, когда твоего члена семьи уличили в предательстве, вряд ли возможно.
Поразительно.
Все так просто.
Значит, это было противостояние императрицы и моего отца…Я просто подвернулась под руку ее величеству в качестве средства для подавления влияния ее оппонента? Так же, как сейчас отец использует слухи о происхождении принцессы против императрицы, меня тоже просто использовали?
Никто и не собирался выяснять, действительно ли моих рук дело это восстание. Как и совершенно все равно, кто там родитель принцессы. Эта информация в руках умельца – политический инструмент.
– Вивиан? Все хорошо? Ты очень бледна.
Забота на лице генерала мне претит.
Качаю головой и зарываюсь пальцами в волосы. Было ли в моей жизни хоть что-то, что принадлежало бы только мне?
Мой отец подонок, но другие не лучше. Императрица Патрисия, ее сторонники тоже не святые.
–
Вальтер подается вперед и кладет руки на стол.
– Какое-то время крепость действительно была в блокаде. Вести об одном очень смелом лейтенанте пронеслись по империи словно пламя, ты прослыла героиней, Вивиан. Аргонцы, взявшие вас в кольцо не смогли бы прорваться внутрь, а каждый день бездействия императрицы по освобождению этого городка оканчивался не в ее пользу. Вами восхищались, вами гордились, вас жалели... Заступники неприступной крепости, когда же уже ее величество направит войска и освободит своих верных подданых? Очередной день осады Гаскилла был немым упреком политике императрицы. Дональд Велфорд начал открыто ей противостоять, министры один за другим приняли его сторону.
Шумно выдыхаю, не в силах разразиться возмущениями.
Цирк да и только! Это война, не игры на слабо!
– Но крепость все же освободили, - после длительной паузы начинаю я, неведомым образом вернув себе спокойствие.
Вальтер улыбается:
– Да, когда наш премьер успешно решил кризис с поставками оружия.
Выдавливаю смешок:
– И как же ему было трудно, ведь промышленники образовали союз и требуют представительства!
Генерал проводит по усам рукой и пожимает плечами:
– Не без уступок, но ему пришлось им кое-что пообещать, чтобы заручится поддержкой. Подобного от ее величества не дождешься.
Вот же папаша!
Революция! Не очередной дворцовый переворот! Я-то думала, он мнит себя очередным самодержцем.
В итоге? Планирует создание парламентской республики на руинах империи. Успешно, как я погляжу, учитывая, что в армии у него полно сторонников. Вот генерал Вальтер, например. А еще был Фишер. Да и других наверняка полно.
– Зачем вы мне все это рассказываете? – скрещиваю на груди руки.
Генерал улыбается. Бесит эта его улыбка. Особенно, что она действует настолько обезоруживающе. Слишком уж добрым на вид выглядит старик.
– Ну, ты же его дочь.
18
– Имеешь право знать, - продолжает генерал, после своего смелого заявления.
– Как вы…
– Я хорошо знал Грегхема. Его супруга, твоя бабушка, сильно болела после рождения сына, он при мне поклялся, что у него не будет больше детей…он бы не позволил ей рисковать своей жизнью еще раз.
Медленно киваю. Я не знала, что Вальтер настолько хорошо был знаком с дедушкой. Про болезнь бабушки я тоже не знала.
Опускаю скрещенные руки и смыкаю их на коленях, разглядывая собственные пальцы. Покрытые мозолями, совершенно не такие, какие должны быть у молодой девушки.
Отец мог многое наобещать.
Помнится, что и императрица Патрисия перед восхождением на престол подписывала какие-то бумажки, которые предъявили ей родовитые и влиятельные дворянские семейства, те документы лишали ее всякой свободы и самостоятельности при принятии властных решений… И поглядите, где сейчас эти дворяне и где их бумажки?