Держи врага ближе

Джейкобс Хэйли

Эштон до этого момента никогда не проигрывал. Даже в боях, которые не подлежат зачету.

– Все. Опусти меч, Акстон! – ревет тренер Пим, быстрым шагом направляясь в круг, чтобы проверить, насколько серьезна рана его лучшего ученика.

Задета правая рука, которая держит меч. Это не шутки.

Роял находит в собравшейся толпе наблюдателей мое лицо и ликующе улыбается.

В прошлом я после этого боя не разговаривала с ним две недели. Моя гордость была серьезно задета. Как Роял, пятое место, смог одолеть того, перед

кем я вечно несу поражение?! Что за неудача! Тогда мной двигала детская обида и зависть.

В этот раз я киваю и состраиваю на лице улыбку. Фальшивую и неловкую, но друг искренне принимает ее за поздравление.

В груди все сжимается от понимания неизбежного. Это случилось. Действительно поранился. Там же, как и говорилось в сюжете. И таким же способом.

– Чего раскудахтались, цыплята! – грозно прерывает гомон шокированных студентов факультета боевых искусств. – Проводите Эйджа в медицинское крыло! Тихо, я сказал, занятие еще не окончено!

Народ расходится, снова становясь по парам. Исполнять волю наставника добровольно никто не желает.

Я не двигаюсь с места.

Ожидаемый исход. Я не вмешивалась, и все произошло, как гласил сюжет. Каждая причина сложилась в цепочку и как следствие – проигрыш Эйджа и глубокая царапина на правом предплечье, которая станет потом шрамом.

Рояла ждет расплата в будущем. Через три года Эйдж, доведший до совершенства навыки владения мечом одинаково обоими конечностями, лично отрубит ему правую руку, при взятии столичного замка Аргоны.

Хлопаю Ллойда, собравшегося, словно он вечно крайний ответственный студент, исполнить приказ тренера, по плечу.

– Я пойду.

Захожу в круг и киваю Эйджу в сторону академии, игнорируя любопытные взгляды не успевших разойтись сокурсников.

– Пошли.

Ожидаемо, тот не шелохнется с места, исподлобья меряя меня взглядом. Взять бы ножницы и отрезать эту бесящую челку, скрывающую глаза. Совершенно непонятно, какие мысли витают в его голове.

– Собираешься проигнорировать распоряжение преподавателя? Давай, пошли, все равно соперников мне тут днем с огнем не сыскать.

Убедительная же причина? Поворачиваюсь и иду на выход. Пойдет? Не пойдет? Облегченно вздыхаю, когда слышу шаги позади.

Рана не смертельна, мы оба это понимаем, тащить на себе Эйджа, как делали друзья Ройгара утром, нет никакого смысла. Главным образом сопровождающий нужен, чтобы проследить, что раненный студент дошел до медпунтка и получил помощь, не свалившись в обморок на полпути.

В лазарете никого. Этот дарргов лекарь, которому словно медом помазано в библиотеке пофлиртовать с красивой библиотекаршей, частенько избегает своих прямых обязанностей. Пожалуй, стоит подать на него жалобу.

– Эй, - оборачиваюсь я на замершего на пороге равнодушного к своей ране Эйджа.
– Похоже, здесь никого.

Очевидные вещи, Ви. Но ничего путного на ум не приходит.

Эштон

разворачивается, собираясь уходить, не удостоив меня и звуком.

Куда собрался, бельчонок?!

Хватаю его за левую, здоровую руку, и тащу к ближайшей койке.

– Сиди. А если свалишь, я…тренеру пожалуюсь.

Юноша остается на месте, из-под упавших на лицо волос мне не разглядеть его лицо. Явно не ожидал угрозы. К счастью, авторитет тренера непоколебим в сердцах его учеников. Неповиновение приказам этого сурового учителя стоит дорого, мы, четверокурсники это прекрасно знаем.

Не знаю, какую реакцию вызывает у Эйджа моя резкая перемена поведения, да и по факту говоря, мне плевать.

В отличии от друзей, у моего давнего соперника таких полномочий спрашивать и подозревать, что со мной вдруг приключилось, нет. Уровень близости между нами совсем иной. Пока что.

Ну, наверняка рад, что больше я его больше не задираю и не опускаю ехидных оскорблений, да? Может, даже благодарен? Было бы хорошо, если так.

Мало нужно для поднятия моей самооценки. Стоит вообразить в голове благодарную мордашку Эйджа и губы сами собой хотят растянуться в довольной улыбке. К счастью, он не видит моего лица, я сейчас роюсь в закромах лекаря в поисках нужных лекарств и инструментов.

Набрав необходимого, не церемонясь, присаживаюсь на лазаретскую кровать рядом и сгружаю поклажу между собой и по-прежнему не двигающимся Эйджем.

– Руку.

Словно со стенкой разговариваю.

Опускаю голову, а взгляд поднимаю, пытаясь заглянуть в лицо, прикрытое волосами. Раз остался, значит, предполагал подобное. Чего теперь ломается?

Вздыхаю и пододвигаюсь ближе, ерзая и комкая тонкое покрывало на постели, беру Эштона за запястье и разрываю ткань рубашки, открывая доступ к ране.

Ее все равно уже не спасти, весь рукав в крови. Белоснежная ткань от таких пятен не отстирается. Прямо как моя жизнь от воспоминаний о не произошедших еще событиях.

Смачиваю чистое полотенце обеззараживающим раствором и прикладываю его к порезу. Не такой уж и глубокий. Но если не ухаживать за ним, шрам будет страшный. Так и было.

– Готово, - оповещаю я не проронившего ни звука однокурсника, когда заканчиваю с наложением повязки.

Сама часто ранилась, так что первую помощь оказывать умею.

Не то, чтобы я ждала от него слов благодарности или признательности, но отсутствие реакции напрягает. М-да. Неловко. Кусаю губу, не зная, что еще сказать. Тишину прерывает Эйдж.

– Не с той ноги сегодня встала, Велфорд?

Холодный и безэмоциональный тон. Даже намека нет на сарказм или ехидство. С таким же успехом он вполне бы мог спросить про погоду или как поживает моя двоюродная тетушка.

Я кривлю правый уголок губ. А это даже веселее, чем дразнить его и издеваться. Знала бы раньше…может, моя жизнь была бы немного длиннее.