Держи врага ближе
Шрифт:
Пока Эйдж неумелыми движениями наносит на губы и подбородок целебное средство, скучающе рассматриваю вывешенные на стенах детские рисунки, старое и потрепанное временем пианино в темном уголке гостиной.
Я уже сказала все свои реплики, можно и уходить. Только, как бы все так обставить, чтобы не выглядело, словно я сбегаю прочь от страха? Согласно настройкам моей роли оставаться более необходимого не следует.
Однако, не проходит и пары минут, как в комнату снова врываются. В этот раз – маленькая девочка с двумя подпрыгивающими
Она останавливается в середине комнаты и осторожно поднимает взгляд на Эйджа, косится с любопытством в непоседливых глазках в мою сторону, и робко обращается к парню:
– Бабушка Марила, говорит, чтобы вы шли в столовую. Еда готова.
Еда? Поднимаю левую руку, на часах стрелка уже близится к семи вечера. Воу! Как незаметно пролетело время! К тому времени, как я вернусь в академию, ужин уже кончится. Надо бы прикупить чего-нибудь съестного по дороге и хорошенько припрятать – с едой в общежитие проходить нельзя.
Эштон поднимается из кресла и пригвождает меня взглядом. Отговорка, что мне уже пора, застревает в горле.
Не глядя на ждущую ответа малявку, Эйдж холодно произносит:
– Скажи, что мы сейчас будем.
Девчушка, очевидно, боится главного героя словно огня. Стремительно уносится прочь, словно за ней волки гонятся, понятливо кивнув.
– Что ты сделал маленькой девочке, что она так тебя боится? – удивляюсь вслух.
Ожидаемо, что парень мне не отвечает.
Пожимаю плечами, прибираю к рукам бумагу с договором и прячу в сумку, прохожу мимо пропускающего вперед Эйджа. Из-за того, что он идет сзади, чувствую, как прожигает спину тяжелый взгляд.
Раз уж за меня так бесцеремонно решили, что я остаюсь на ужин, думаю, и впрямь можно поесть здесь. Преломим с врагом хлеб, так сказать. Я и впрямь голодная. Наверное, поэтому и решаюсь на подобную лишенную смысла и практической ценности авантюру.
Столовая оказывается небольшой и такой же скудно обставленной комнатой.
Марила усаживает нас на уже приготовленные места с краю стола. Вместо стульев тут скамейки без спинок.
Полтора десятка сирот следят за каждым моим движением. Никогда не имела дел с детьми, а с таким количеством и подавно. Думаю, что улыбаться им будет уже чересчур, поэтому стараюсь держать на лице маску равнодушия. Однако, не могу не находить забавным то, что удостаиваюсь таких открытых и любопытных взглядов.
Девчушка с двумя хвостиками садится рядом. Эйдж продолжает изучающе сверлить меня взглядом со своего места напротив.
Девочки постарше вносят блюда из кухни.
Две большие чашки тушенной картошки с мясом располагаются на обоих концах длинного стола. Кто-то начинает есть прямиком из общего блюда, кто-то накладывает порцию еду себе в тарелку.
Вопреки непривычной обстановке, атмосфера не кажется чуждой. Удивленно беру переданную мне девочкой с хвостиками вилку и металлический
Ладно, чего тут ломаться, я уже здесь.
Накладываю себе в посуду гарнир и осторожно приступаю к еде, предварительно хорошенько подув на горячую пищу.
Стоит отправить в рот первую партию кушанья, как глаза мои расширяются.
Это вкусно! Действительно вкусно!
Самая обычная картошка и самое дешевое мясо, при чем в мизерном количестве, какие-то приправы, себестоимость этого незамысловатого ужина – такие копейки, что эта сумма для меня равняется нулю. Но…м-м-м, восхитительно. Мои искренние комплименты повару.
– Понравилось? – спрашивает смущенно одна из тех девочек постарше, что носила посуду.
– Да, - киваю и продолжаю, наколов на вилку еще картошки. – Поверить не могу, что это бесплатно. Так вкусно!
– Вивиан, я рада, что тебе нравится, - тетушка Марила, занимающая место по правую от Эйджа руку, счастливо улыбается. – Всегда приятно видеть, когда дети хорошо едят.
Может быть, она ждала от меня брезгливого ковыряния в пище. Но я не из тех, кто будет так вести себя в гостях.
Пусть аристократка, но воротить нос от простой и грубой на вид еды точно не мне, вынужденной в прошлом пить гнилую воду и питаться черствыми плесневелыми корками хлеба.
Ужин быстро кончается, чашки с едой остаются ослепительно пустыми. Обитатели приюта быстро разбегаются прочь. Эйдж помогает тетушке Мариле уносить посуду в кухню. Все так по-домашнему.
В столовой за опустевшим столом остаюсь только я.
После еды хочется спать. Лень шевелится, вставать не хочется совершенно. Горблюсь, подтягиваюсь, сыто улыбаюсь, зеваю и тру глаза.
– Общежитие закроется через полчаса.
Резко вздрагиваю и хватаюсь за сердце.
За спиной стоит Эйдж.
– Зачем так пугать?!
Эштон холодно усмехается:
– Наелась?
Ага. Это же ты меня на ужин решил оставить, с чего теперь такое лицо?
Я встаю и приближаюсь к нему почти вплотную, беря пример с врага и игнорируя вопрос. Ну уж нет. Разрушить эффект от моего дневного представления не позволю!
Задерживаю выдающее мое волнение дыхание, поднимаю руку и нанизываю на палец прядь длинной и удивительно мягкой, словно шелк, неприлично длинной челки.
– Чтобы завтра этого не было. Хочу видеть твое кривящееся от отвращения прекрасное личико.
Взгляд моего врага снова искрится ненавистью.
Прохожу мимо Эйджа, заглядываю в кухню, прощаюсь с моющей посуду тетушкой Марилой и покидаю приют.
И только когда улица, на которой находится дом главного героя, остается позади, начинаю бежать что есть мочи.
Полчаса! У меня уже меньше получаса, чтобы добраться до общежития.
– Где ты была? – Элоли вскидывает брови, когда красная и потная я вваливаюсь в нашу с ней спальню.