Держись от меня подальше
Шрифт:
— Я люблю тебя, — она смотрела в его глаза, в них серо-голубое холодное море топило Титаник.
— Я тебя нет, — просто ответил он. — Спасибо, что помогла тогда. Думаю, на этом мы закончим, — он отодвинул её от себя, стал искать на столе сигареты, захотелось курить.
После той инсценировки, которая пошла не по плану, он пытался успокоить нервы различными способами, сигареты не оказались действенным, но, пристрастившись раз, было довольно сложно остановиться. Она смотрела как под большой белой футболкой вздымается грудь, когда он вдыхал. Так
— Я не верю.
«Вот же зараза приставучая, упорная».
— Слушай, — в его руках появилась зажигалка, он стал ею нервно играть. — Ты для меня столько делала, я благодарен. Спасибо. Я бы тебе заплатил, но ты и так мой телек расфигачила, сама понимаешь — недешёвый. Сочтём его за плату твоих услуг, — он панибратски похлопал её по плечу, развернулся и пошёл на балкон. — Уходи.
Не замечая панорамных окон и чудесного вида, которые они открывали на спящий город в его тёплых огнях, она прошла мимо, следуя за ним по пятам. Уходить она не хотела. В груди разгорался огонь безумия.
— Нет, я не уйду, я с тобой.
— Я не женюсь на тебе, ты реально что ли ку-ку? Или приняла чего-то? — он заглянул в её глаза, в них был лихорадочный блеск, но зрачки не были расширены.
— Ты — мой наркотик.
— Ты идиотка.
Оливер зажёг сигарету, она подошла к нему, он потребовал не приближаться, и отошёл к другому краю балкона. И тут Салли вскочила на перила:
— Я прыгну.
— Ты дура? — он не верил, что молодая девушка станет себя убивать. Разве что пальцем у виска не крутил.
— Я прыгну, если ты не женишься на мне.
«Грёбаные шантажисты. Дай им что просят, и свесят ножки,» — считал Оливер. Он покачал головой:
— Слезай. Так ты ничего не добьёшься.
— А как добьюсь?
Оливер не боялся, что она прыгнет. Его самого такие мысли никогда не посещали, хотя он рос трудным подростком. Не таким трудным как Шер, но всё же. Он не верил, что перед ним самоубийца. И ответил, пожав плечами, не думая о последствиях:
— Никак. Ты меня бесишь.
Салли закрыла глаза и что-то прошептала себе под нос, но Олли не расслышал. До сих пор он вспоминает этот момент, прокручивая его в голове и пытаясь понять, что же она сказала? Призналась в любви? Прокляла? Просила передать привет родителям? А потом откинулась назад. Миг — и её нет на его балконе. Говорила, что не уйдёт, а ушла. Женщины очень противоречивы.
Он бросился к перилам, посмотреть, а вдруг она пошутила, договорилась с Егором, спрыгнула, а сама сейчас висит, держась кончиками пальцев за выступы, она же занималась скалолазанием, и вроде была неплохим альпинистом. Но предательские фантазии испустили дух, стоило ему перекинуться через перила, и увидеть с высоты своего небоскрёба маленькую распластавшуюся фигурку.
Оливер даже не думал, кому позвонить, автоматом набрал Артёма и сказал всего два слова: «Помоги мне». Брат никогда не подводил, он помог и в этот раз, примчавшись в течение суток.
Агентство тогда
Беззаботная жизнь Оливера во второй раз разделилась на до и после. Но теперь это выглядело как «до-последо-после». Именно так он и назвал свой самый сильный альбом, написанный в этот период времени. Когда его спасала лишь музыка, и он мог не появляться дома днями, ночуя в студии. И съехал из той квартиры, предпочтя шикарной квартире в пентхаусе огороженную забором и напичканную камерами по периметру виллу в элитном районе города.
46
— А меня ты спасти не хочешь? — искреннее отчаяние в голосе и блеснувшие в глазах слёзы, видимо, давно просившиеся на волю, не могли оставить меня равнодушной, и я держалась изо всех сил.
Этот крутой мачо плачет?
И я бы расплакалась, наплевав с высокой колокольни на свой макияж. Зачем только накрасилась? Хотела утереть ему нос. Или окунуть его лицом в пирог, который встал бы комом любому, кто рискнул его съесть. Хотел пирог? На — жри.
Я кинула его Артёму под ноги.
И резко проснулась.
Видимо, сказалось нервное перенапряжение и бессонная ночь у духовки. Какая же я дура — хотела угодить этому лжецу. Он ведь сказал о Соне: «Между нами не было ничего серьёзного», и я не прочла скрытый смысл. Даже не подумала. «Мы будем говорить только правду». Наивная. Глаза наполнились слезами.
Я взяла в руки телефон и только сильнее стала злиться, пришло несколько сообщений от Шера, бессмысленных и переполненных романтичными стикерами. Я читала их на автомате, но не отвечала.
Нашла номер Сони, она подняла не сразу:
— Что случилось?
— А должно было? — поинтересовалась я сухим тоном, представляя, как они с ним хихикали, обманывая меня.
— Ну, звонишь ты мне… дай-ка подумать, никогда?
Я усмехнулась.
— Да, обычно не за чем. А сейчас есть что спросить. Расскажи о себе и Артёме, — повисла пауза. — Язык проглотила? Отвечай мне, — настаивала я довольно резко, но не могла контролировать свой тон.
— Мне нечего рассказать. Что было, то в прошлом.
— Расскажи, что было в прошлом.
— Он может и задница, Лен, — проникновенно затянула она. — Но он тебя вроде как любит.
— Ты его в прошлый раз бэушным назвала. Ты имела в виду, что пользовалась им сама?
— Блин, ты вообще слышишь себя? — возмутилась сестра. — Это он всеми пользуется.
— Так он пользовался тобой?
Я не знаю, как объяснить, что на меня нашло, но я как робот выдавала фразы и внимательно слушала ответы, пытаясь сложить пазл в одну картину.
— Все в этом мире друг другом пользуются, — процедила она. — Но если ты о том, было ли между нами что-то, то какое-то я время я считала, что была в него влюблена. И да, у нас были отношения. Но в них влезла ты и всё разрушила. Легче стало?