Держись от меня подальше
Шрифт:
— А петуха-то помнишь? — он вздохнул, даже и не зная, что ещё мне припомнить.
— В детском саду у нас кажется не было животных.
— Не было, — согласился он, — но бабка моя принесла одного, когда сватать приходила на днях.
Он проникновенно уставился в мои глаза, и снова убрал чёлку, я смотрела и теперь видела, что человек напротив — это Фео. Не было никаких наколок, и лицо без единого изъяна, а у Фео были мелкие неприметные шрамы, он сидел ровно и не делал попыток развязно полапать мои колени, не матерился, но всё совпадало: комплекция,
— Фео? — неверяще спросила я, удивлённая, что даже забыла о своих печалях. — Как так?
— Вот так, — он лучился.
— Фео… Фил… да ты Феофил.
— Мне нравится Фил, — остановил парень мою неуёмную фантазию.
— А твоя ба, ну, Грипп, то есть Агриппина Фёдоровна сказала, ты уехал.
— Уехал и вернулся за тобой.
— Что?
— Понял, что жить без тебя не могу. В душу ты мне запала ещё со школы.
— Мы же не учились вместе, — это было правдой.
— Учились, но потом тебя за безобразия перевели, ох, как я страдал, — он делано хлюпнул носом.
Это да, в первый класс я ходила в одну школу, но там случился неприятный инцидент с учащимся старшего класса. Не помню подробностей, но я зарядила этому хулигану ранцем по голове, а потом пряталась в туалете, чтобы не поймал. Мамаша его страшно обозлилась и сделала всё возможное, чтобы криминальный элемент в моём лице исключили из школы, пришлось нас с Егором переводить в другую.
Мой братишка тоже дисциплиной не отличался, вернее отличался её отсутствием и всё время воевал с другим мальчиком из класса старше. Тот оказался племянником злой тётки. «Двойное комбо!» — хихикал над нами Максим, а Род прятал лицо в ладонях от стыда. Директриса жест оценила, но пойти против весомого семейства не могла.
— Давай без шуток, — страдал он, конечно.
— Я не шучу, — тон был серьёзным, — я приехал за тобой.
— И куда ты хочешь меня забрать?
— Узнаешь, — он пытался очаровать меня улыбкой и харизмой. — У тебя же есть загранник?
Паспорт у меня был. И Фил рассказал мне свою историю, чтобы уговорить уехать с ним.
Он с детства имел актёрское дарование. Ещё в школе учитель литературы признал в нём талант и насильно заставил ходить в театральный кружок. Одноклассники хихикали над ним, а соседка по парте сказала, что душу бы отдала, чтобы попасть в этот кружок, но проваливала уже десятые пробы. И Фил, которого тогда звали вообще не Филом, понял, что он особенный.
Он еле доучился до девятого класса, нехотя сдавая экзамены, в школе уделяя должное внимание только иностранным языкам, но возможности выбраться из оков маленького бесперспективного города не было. Единственным приемлемым вариантом было уйти в местное театральное училище, но душа вольной птицей рвалась покорять мир. Фил участвовал во всех конкурсах, посылал свои видео, и его никто не замечал — он был песчинкой в бескрайней пустыне талантов.
И если бы жарким летом по окончании девятого класса ему не повезло пересечься с Оливером, жизнь его пошла бы по иному сценарию.
Фил, по паспорту Феоклист, терпеть не мог своё имя, поэтому первым делом в Англии взял сценический псевдоним. Бабуля бы не поняла, как можно отказаться от собственного имени. Она и увлечения его театром не принимала. В последней перед отъездом постановке театрального кружка он играл узника замка Иф, гордился ролью, а бабуля Агриппа не разделяла восторгов внука:
— Что ж ты позоришь меня, ирод, — воздевала она руки к потолку. — Все внуки как внуки, а этому в кине надо играть.
— Бабуль, я же главный герой, это успех!
Его глаза горели, а на руках голубились татуировки, которые нарисовали ему перманентным синим маркером перед представлением — у них была вольная интерпретация знаменитого Дюма отца.
— Ты на уголовника похож!
— Да я им сейчас и стану! — орал в ответ внук. — Убью старушку топором.
Они всегда так переругивались, экспрессия лилась через край, всё же разлитое из одного сосуда праотцов вещество Шпренгеля текло в жилах обоих: настоявшееся ядрёное у пожившей своё старухи, и свежее только намешанное аккуратно в склянке внука. Но тут на огонёк заглянул сосед Максим из квартиры напротив, который услышал споры и решил поинтересоваться, не нужна ли помощь.
— Ага, труп выносить, — скверно пошутил Фео.
Грипп нашла в Максиме своего спасителя, и ополчилась с ним вместе на внука. Загнанный в угол внук, убежал из дома, а когда периодически появлялся до своего отъезда в Англию, то сверкал «зековскими наколками», и слухи родились, что внучок у Агриппины уголовничек со стажем. Когда о них узнал сам Феоклист, то вместо ожидаемого гнева развеселился недалёкости ума идиотов-соседей, и в будущем решил эти слухи лишь подкреплять, он же актёр. Игра — его хлеб.
— Да я когда убежал из дома перед тем как отчалить в Лондон, кубышку бабкину умыкнул. Вот она меня матами крыла — я непрестанно икал первые месяцы. Врачи говорили, что изменение климата, но я-то знаю, то бабуленция моя ведьма. Она ещё и слухи распустила, что я в тюрьму отчалил. Но это было даже прикольно.
— Да ладно? Ты же родной внук, — который утащил последние старческие копейки.
— Ты не смотри на меня волком, я ей обещал, что верну всё десятикратно. К тому же даже представить не можешь, сколько у неё заначек в квартире. А старая ведьма меня на счётчик поставила, прикинь.
— Мою бабулю тоже ведьмой называют, — вклинилась я с ценной ремаркой.
— Знаешь, я таких денег в глаза не видел, сколько должен ей стал, вот она и изгаляется. Решила меня женить. Она реально выжила из ума. Помоги мне.
— Как ты уехал, — я решила рассказать ему о своей «измене» нашей разорванной помолвке, — я стала встречаться с этим, как ты сказал, «бешеным». Твоей бабушке это не понравилось.
— Значит, ей понравится, что вы расстались, — я нахмурилась, — и ты решила вернуться ко мне.