Дерзкие. Будешь должна
Шрифт:
– Верю, – всё, что могу произнести, так как в голове полный хаос. Я ещё никогда такого не испытывала. Это невозможно.
Ощущаю, как внизу снова всё загорается. Опять как огненным шаром заполняюсь. Живот распирает просто от нарастающей волны удовольствия. Натягиваюсь вся как струна.
Ещё секундочка. Ещё одна. Ещё…Глеб…Глеб…Да…Боже…Боже…Да…
Вся взрываюсь на осколки, покрываюсь мелкой дрожью, ощущая за секунду как остаюсь пустой, хоть и полностью счастливой, а по моей пояснице стекает его сперма вместе с остатками моей девственной крови…И самое
– Хорошо с тобой, так хорошо, Глеб, – прижимаюсь к нему, забывая обо всём. Слушаю его сердце. А он слушает моё. В этом слиянии что-то есть. В нём мы.
Телефон снова разрывается, но он берёт его и уверенно отключает, обнимая меня.
– Всю ночь с тобой буду…Дела подождут.
– Я тоже хочу провести с тобой всю ночь, – отвечаю, приставив свой лоб к его. Нежно целую в губы. Хочу целовать его. – Знаешь, я верю…Что тогда лезла к тебе сама…Пьяная. – признаюсь я, на что он начинает улыбаться.
– Конечно. У тебя не было шансов, – заявляет он, и я шуточно фыркаю. – Ты с самого начала по мне текла. Я чувствовал.
– И всё же скромности тебе не занимать…
– Хочу тебя снова…
– О, Господи… – не успеваю и вякнуть, как меня ставят на колени и мою спину прогибает широкая тёплая ладонь…Не задумываюсь, а расслабленно плюхаюсь лицом в мягкую подушку…
Глава 20.
(Глеб)
Бля…Это не ночь, это просто совершенство… Трахаемся и трахаемся, пока не слышу бешенный стук внизу и крики Руса. Как белены объелся, честное слово!
– Бля, Глеб!!!! Глеб, мать твою! Ты здесь?! – не успеваю сообразить, что происходит, а ноги уже несут меня вниз.
– Извини, – на ходу кидаю Катюхе, надеваю боксеры и бегу открывать брату дверь. Проехал ещё через охрану без звонка, блин. Что, блядь, случилось-то?!
Открываю впопыхах и смотрю на его дикие глаза своими помутневшими от безумия.
– Ты чё?!
– Пиздец, ты хули трубу не брал, – хватает меня за щёки. – Бля, слава богу хоть живой, а, живой! – он склоняется на корточки, а я понять не могу чё происходит.
– Рус…Какого х…?!
– Джипси сгорел к хуям. Подожгли, блядь.
– Чё, нахуй?! Чё? – стою в полном ахуе. В оцепенение прихожу. – Я, блядь, его урою, нахуй. – подрываюсь выскочить на улицу прямо в трусах, но Рус меня обхватывает за плечи.
– Стой, стой, брат…Стой…Остынь, думать надо. Звонили тебе…Ты выключен был, я чуть не обосрался… Батя всё к херам отменил, полетел сюда. Придурок, – Рус даёт подзатыльник, и я мысленно виню себя, что ебался и думал только о себе. Но это же…Ведьма была…Как я мог вообще оторваться? Без шансов.
– Твою мать…Отменил сделку что ли?
– Ну а ты как думал? Что у тебя клуб будет гореть, в котором ты всё время жопу просиживаешь, трубу не берешь, а батя, спокойно узнав это, будет бумажки
– Бля…А Кир? – у меня сердце замирает. – Кир? Звонил???? Звонил?! – ору как ебанутый и толкаю Руса в грудь. Внутри всё спирает. Они же ещё чаще туда ездят. Если я по работе, то друг просто отдохнуть.
– Стой, стой, Кир норм. Вышли они, успели с девчонкой его, – сообщает, и я тут же выдыхаю. Пиздец…Чуть сердце не остановилось.
– Бля…Вот ведь сука, а…
Мечусь как раненное животное по первому этажу. Один из любимых и доходных клубешников был. Гондон штопанный, блядь.
– И чё теперь?
– Нихуя…Бате звоню. Скажу, что ты – похотливое животное, блядь, – ржёт он, набирая отца, а мне нихуя не смешно. По мне, наверное, видно, что я ебался всю ночь. Смотрю в зеркало. Конечно. Губы все обкусанные, тело в засосах. Ведьма наделала. Бля…Что за ночь-то нахуй такая, а! Как так звёзды сошлись!? Пиздец!
Не успеваю дослушать их разговор, поднимаюсь наверх, Катя встречает в спальне взволнованным взглядом, обернувшись в одеяло.
– Всё хорошо? Глеб?
– Да, всё нормально. Кать, ты прими душ пока. Извини меня. Мне там с Русом перетереть надо, – подхожу к ней, а она так ко мне нежно прикасается. Обнимает. И я её с трепетом в лоб целую. – Ты как?
– Круто, – выдыхает, обвив одну руку вокруг моей шеи, пока второй удерживает одеяло.
– Ну картина маслом, блядь, – застывает Рус в дверях, её от меня аж отбрасывает с перепугу, а я со злостью смотрю на брата.
– Бля, Рус, выйди отсюда, а!
– Жду внизу, кароч. И привет, Катюха, – кидает он вскользь, пока я успокаиваю её.
– Всё хорошо, не бойся. Мы переговорим по одному очень важному вопросу, и он уедет. Всё в порядке. Прими душ и спускайся завтракать. Или поспи. Хорошо? Мы в кабинете будем.
– Хорошо, – шелестит моя девочка, но глаза всё такие же испуганные, как и были. Бедняжка моя. Ебанешься тут с нами точно.
На ходу одеваюсь и пиздую в кабинет на базар. Рус объясняет всё. Что возгорание началось около часа ночи и началось, блин, не с зала, а именно со служебных выходов, и если бы я – дебила кусок трубку сразу взял и назвал код, вместо ключа, успели бы потушить, так как ключ-карты есть только у меня и у охранника, который по счастливой случайности оказался рукожопым мудаком и проебал его куда-то ещё неделю назад. С ним я позже разберусь, а сейчас надо просмотреть записи с камер видеонаблюдения. У меня же дополнительно всё на облако пишется.
Садимся с Русом и наблюдаем, значит, как хуесосы какие-то в чёрных балаклавах спокойно открывают двери спизженной ключ-картой и устраивают поджог. Трое человек. С виду обычной наружности. Хрен их где сейчас отыщешь. Все в перчатках, полностью запечатанные, а на улице их ждёт самая обычная, блядь, калдина без номеров. Заебись, нахуй!
– Пиздец, – выдаю себе под нос. – Чё батя-то сказал?
– Чтобы я тебя отхуесосил, – выдаёт Рус, и я вздыхаю.
– Ничего другого от него не ожидал… – выдаю, пожимая плечами.