Десантура
Шрифт:
– Ну, сейчас дадим фрицам жару! Слышишь, комиссар!
Мачехин улыбнулся:
– Слышу, командир! Да не тряси ты меня так!
Тарасов с силой хлопнул его по плечу и побежал к первому севшему самолету.
Из открытой кабины 'У-два' неуклюже выбирался летчик, замотанный теплым шарфом по самые глаза.
Спрыгнув, наконец, с крыла на снег, он поднял очки и стащил обледеневший шарф с лица.
Тарасов, не сдерживая себя, с разбегу обнял его и даже попытался приподнять от прилива
– Ребятки! Молодцы! Спасибо, ребята!
Летчик даже не нашелся, сначала, что ответить коренастому мужику без знаков различия, выскочившему из морозной темноты. Лишь потом, когда Тарасов на мгновение прекратил его хлопать по спине, чуть отодвинулся:
– Мне б к подполковнику Тарасову...
– Да я Тарасов! Я! Слышишь, летчик! Вы же всю бригаду мне спасли!
Летчик сделал шаг назад и приложил руку к заледеневшему летному шлему:
– Лейтенант Зиганшин! Эскадрилья доставила грузы продовольствия и медикаментов по приказу генерала Курочкина!
– Сколько вас!
Летчик оглянулся. Пять 'уточек' стояли в разных углах полевого аэродрома. С каждого десантники сноровисто таскали в общую кучу мешки.
– Все пять, товарищ подполковник! Прибыли без потерь! Линию фронта пересекли с выключенными моторами...
– Как пять... Всего? Этого же мало...
– Тарасов растерянно посмотрел на лейтенанта.
– Этого же мне на раз пожрать...
– Постараемся еще рейс сегодня сделать потемну, товарищ подполковник!
– Там чем в штабе думают, а лейтенант?
– стал закипать Тарасов.
– Мы уже девять дней не жрамши! Они это понимают?
– Товарищ подполковник... Мы и так без бортстрелка все летели, безоружные. По триста кило на самолет нагрузили и вперед.
Тарасов выругался. Полторы тонны на две тысячи человек... Меньше, чем по килограмму продуктов на человека. На один раз поесть... И так захотелось дать в морду этому усатому лейтенанту. Но комбриг сдержался. Летчик-то был тут не причем. И так он сделал все что мог - прошел без потерь линию фронта, нашел в огромном лесном массиве посадочную площадку, освещенную кострами, сел без потерь, и сейчас ему лететь обратно. И все это в открытой кабине на тридцатиградусном морозе, между прочим!
– Лейтенант, скажи мне как на духу... Почему снабжения нет? Где 'тэбехи'? Что у вас там летчики делают? С официантками спят?
– Товарищ подполковник...
– обиделся летчик.
– Ладно, ладно, Зиганшин, не обижайся... Пойдем-ка я тебя нашим чаем напою...
Тарасов приобнял летеху за плечи и повел к костерку, рядом с которым сидели Мачихин и Шишкин, прихлебывая густо парящий чай.
– Капитан, плесни летчику. Видишь, замерз в воздухе как собака...
– Спасибо, товарищ подполковник, но я...
–
– приказным тоном рявкнул на него Тарасов и протянул ему кружку.
Лейтенант Зиганшин взял крагами кружку, осторожно прикоснулся к ней губами... Хлебнул...
– Это ж вода, товарищ подполковник!
– Это по-вашему вода! По-нашему чай! Пей, давай, пей... Тем более, это не просто вода, а вода с брусникой. Выкопали тут пару кустиков. И заварили.
– Правда, мочегонный чай получился, - буркнул майор Шишкин.
– Я допить кружку не успеваю, как уже в кусты надо бежать...
– Зато витамины, начштаба...
– хохотнул Мачехин.
А лейтенант с тоской подумал, что как бы не обмочиться в полете от такого чая...
– Лейтенант, тебя как зовут?
– обратился к Зиганшину Тарасов.
– Сергей...
– А по отчеству?
– Олегович...
– растерянно ответил лейтенант.
– А что?
– Сергей Олегович, ты мне скажи по душам, что у вас там среди летчиков говорят? Почему снабжения нет?
– Да как же нет, товарищ подполковник! Вчера ночью 'ТБ-три' вылет делали. Сбрасывали на парашютах тюки.
– Какие тюки??
– Немногословный Шишкин едва не выронил кружку с 'чаем'.
– Ну я уж не знаю... Нас комполка предупредил, что если посадочная оборудована не будет - скидывать по ракетам.
– Что??
– в голос почти крикнули все трое.
– Ну по ракетам. Вы должны были сигналы давать ракетами. Только вот я в полете еще думал. Тут по всему району ракеты бросают. Не пойми кто, то ли вы, то ли партизаны, то ли... Блин...
– До лейтенанта начал доходить ужас ситуации.
– Неужели немцам сбросили?
Тарасов матерно выругался.
– Мать их за ногу... Ведь каждый день координаты им шлем... Шишкин!
– Я, товарищ подполковник!
– Докладная записка готова?
– Николай Ефимович... Обижаешь...
– Начштаба протянул Тарасову запечатанный пакет.
– Лейтенант... Передашь этот пакет лично комфронта. Понял? Лично!
Зиганшин задумчиво почесал затылок:
– Мне бы еще до него добраться, до комфронта-то... Впрочем, наверняка вызовут туда.
– Вот там и передашь.
На Тарасова внезапно дунуло едким еловым дымом от костра. Отвернувшись от него, подполковник увидел бойца, подбегающего к нему:
– Товарищ подполковник, разрешите доложить! Разгрузка закончена. Интенданты сейчас сортировкой занялись. Раненых грузить?
– Само собой. И бегом!
На этот раз чертыхнулся Зиганшин:
– Мы много не увезем, товарищ подполковник! Пять человек только. На местах бортстрелков. Так что только сидячих.
– В люльки лежачих погрузим, - отрезал Тарасов.