ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ ОТ У. ЧЕРЧИЛЛЯ ДО Д. МЕДВЕДЕВА. Том 10.
Шрифт:
И здесь мы сталкиваемся с ещё одной неразрешимой для многих историков-сталинистов загадкой — над поведением «русского» Сталина, который в 1947 году вдруг неожиданно для многих вспоминает униженного в 1946 году и в определенной мере репрессированного — сосланного подальше от Москвы в Одесский военный округ — маршала Победы Георгия Жукова и возбуждает против него «трофейное дело». Хотя всем прекрасно было известно, что после тяжелейшей войны все выжившие в ней, от маршалов до солдат, везли из поверженной гитлеровской Германии домой трофеи и считали это правомерным, справедливым не только на правах победителей, но и как компенсацию за уничтоженные дома, мебель, лошадей, скот и т.д. По такому «трофейному» делу следовало судить всю многомиллионную советскую армию.
В
Совершенно неправильно разделять репрессии Сталина против Жукова, русских генералов и против «ленинградцев». Это разные части одного сталинского плана по очередной чистке; он решил понизить, срезать резко возросший во время войны во власти «русский фактор», за который сам в конце войны восторженно поднимал тост.
Андрей Жданов, единственный из высокопоставленных русских, имел постоянный рабочий доступ к Сталину и мог замолвить слово в защиту своих соплеменников. Но в январе 1948 года Сталин ставит А. Жданова в неприятное, щекотливое положение — почему-то именно ему поручает очередной раз допросить Жукова по «трофейному делу», и Жуков вынужден перед Ждановым оправдываться и рассказывать о своей личной жизни. В результате маршала Жукова в подвешенном состоянии, «на крючке» — с незакрытым «трофейным делом» Сталин отправляет ещё дальше от Москвы — в Уральский военный округ, где у сильно расстроенного и возмущенного несправедливостью «железного» Жукова на нервной почве случается первый инфаркт. Уничтожить знаменитого маршала было нецелесообразно, не прагматично, потому в любой момент «холодная война» могла перейти в «горячую», и находящийся за Уральскими горами Жуков мог ещё пригодиться.
Легендарный маршал Константин Рокоссовский не был русским, был чистокровным поляком, но среди военных и советского народа обладал не меньшим авторитетом, чем Жуков, причем —- относился к Жукову, несмотря на его опалу, с нескрываемым достойным уважением и не приветствовал против него репрессии. В начале 1949 года Сталин отправил К. Рокоссовского также подальше от Москвы — в Варшаву.
А чтобы надежно держать под полным контролем «испорченных» победным духом военных, Сталин, к огромному удивлению многих, в 1947 году делает кадровый «ход конем»: ставит во главе Советской армии никому не известного гражданского человека — бывшего в царские времена приказчика на частном хлебозаводе и затем бывшего главу Госбанка, «банковскую крысу» (в 1940-1945 гг., с которым вместе не решился проводить денежную реформу) Николая Булганина. И Сталин сразу дал этому не воевавшему человеку маршальское звание. Так что В. Путин с Д. Медведевым были не первыми, поставив во главе Российской армии директора мебельного магазина.
И — удивительная вещь: Николай Булганин сразу плотно примкнул к «партийным дедам» — к группе космополитов; Сталин подсказал или потрясающее чутьё?
Кроме испытания Жуковым, в 1948 году А. Жданов попал по неосторожности в серьёзную опалу. Его сын — Юрий Жданов был талантливым молодым человеком и возглавлял при ЦК отдел науки, и по своим должностным обязанностям в 1948 году вынужден был вмешаться в конфликт двух групп советских ученых селекционеров-генетиков, одну из которых составлял знаменитый украинско-еврейский боевой тандем Трофим Лысенко — Исаак Презент. А вся эта тема в связи с острым недостатком продовольствия в стране была очень актуальной, политической.
Самоуверенный украинский самородок Лысенко считал себя революционером в растениеводстве, «Мичуриным в растениеводстве»,
Рис. Т. Лысенко.
И дело в том, что различные обсуждения, споры и дискуссии с Лысенко быстро выходили за рамки науки в идеологическую и политическую плоскость, благодаря его политическому «локомотиву» — неутомимому Исааку Презенту. Исаак Израилевич был ещё тот старый большевистский «презент»: марксист идеолог после окончания соответствующего обучения, который занял редкую пустующую до него нишу — «марксистской диалектики природы», и с 1932 года в паре с Лысенко он пробивал себе дорогу к славе не совсем научным способом.
«Как никто другой, Презент умел придать любой дискуссии характер обострившейся классовой борьбы», — отметил профессор Э.И. Колчинский в работе «Чем закончилась попытка создать пролетарскую биологию» (Вестник РАН, 2000 г.).
Ситуация очевидной ошибочности лысенковских теорий, практик и презентовских методов «научной» борьбы стала ясна только к 1955 году, когда после смерти Сталина произошел бунт большой группы ученых-биологов. Тогда 11 октября 297 советских ученых написали против Лысенко возмущенное письмо в ЦК КПСС, несмотря на то, что и у Н. Хрущева Трофим Лысенко и его боевой друг были в большом почете. А пока в 1948 году ситуация была иной: Юрий Жданов разобрался в перипетиях науки и спорах ученых и принял сторону критиков Лысенко и Презента. И 10 апреля 1948 года он выступил с критикой Лысенко на всесоюзном семинаре под названием «Спорные вопросы современного дарвинизма» перед областными лекторами, которые должны были нести знания дальше. Отец, А. Жданов, поддержал позицию сына.
Всё бы ничего, — но оба Ждановых не обратили внимание (как и многие наши историки) на один «нюанс», на огромную им угрозу, — ведь самым большим специалистом в этой теме издавна был Сталин, который внимательно изучил работы Ч. Дарвина и Ж. Ламарка и ещё в 1905 году написал и в 1906 году опубликовал в Вене свою работу «Социализм или анархизм?», в которой даже ввел термин «неоламаркизм». И законы биологии Сталин перенес в человеческое общество, на базе этого он создал целое мировоззрение, свой смысл жизни и борьбы — теорию и практику создания из разных наций и народов более справедливого и совершенного общества — советского общества, более совершенного народа — советского народа (Это я подробно объяснял в книге 7 этой серии).
И Сталин внимательно наблюдал за спорами в его любимой теме, а теперь ещё и важной экономической, продовольственной. Более того — как раз в этот период эта тема была для него болезненной, ибо наконец-то созданный в ходе войны советский народ (когда были «спрессованы», сплочены благодаря тяжелой войне, общей беде многие народы СССР в единый народ), его целостность и сама эта идея подвергалась угрозе со стороны еврейских националистов, и того гляди — ещё и со стороны воспрявших после войны русских националистов И когда возмущенные вышеуказанным семинаром и позицией Юрия Жданова Лысенко с Презентом стали пробиваться за подмогой к Сталину, то Сталин с радостью принял Лысенко, обсудил с ним любимые темы метаморфоз биологических видов, подтвердил: «Лысенко — это Мичурин в агротехнике» и пообещал единомышленнику полную всевозможную поддержку и защиту от врагов.