Destroyed. Падшие ангелы
Шрифт:
– Мне плевать, с чем ты работаешь. Ты не дослушал меня до конца, – продолжает ворковать женщина, будто не принимая мои слова всерьез. – Мы сами перевозим героин через границу с Китаем. Везем его сюда. А тут уже ты поможешь, нужно сменить курьера, тачки, и все сделать по-быстрому. ФСБ-шники, понимаешь ли, невовремя насели, следят, падлы. И шагу в Москве не дают ступить моим людям. Это риск, не скрою. Попадешься – крепко за тебя возьмутся. Сдашь – сдохнешь. Но ты парень бывалый, про зону лучше меня все знаешь. Зато дружка отмажешь, если все выгорит, оба будете свободны, как ветер, от долгов,
– Моя свобода всегда при мне. Ни одному человеку не позволю лишить меня ее. Лучше сдохну. Так что предлагаю не терять зря со мной времени, – поднимаю вверх ладонь, говоря этим, что считаю разговор оконченным. Разворачиваюсь, направляясь в сторону выхода.
– Я запомню твои слова. Но сейчас я хочу показать тебе кое-что, – летят в спину ее слова, в то время как сам проход заслоняет собой мой провожатый с леопардом на поводке. Еще один звериный оскал. Готовлюсь мысленно принять бросок дикой кошки. От этой психованной Мары всего можно ожидать.
– Даниэль, позови Ирину. Кошек нужно выгулять, – обращается к кому-то сзади меня Мара. Слышу ее приближающиеся шаги. Замираю. Понимаю, что деваться некуда. Против воли хозяйки живым отсюда не уйти.
– Идем, – опередив меня, бросает мимоходом. Амбал пропускает ее вперед, указывая мне, чтобы шел следом.
Пока иду за ними через весь дом, судорожно пытаюсь просчитать ситуацию. Точно, не убивать ведут. Незачем сейчас. Им нужна сила рабочая, бесплатная. И голова Святого в придачу. Вот, бл*ть, идиот, – при мыслях о друге злость буквально разрывает изнутри. Встретимся, все дерьмо из него выбью.
Мы спускаемся по винтовой лестнице в подвальный этаж. Явно не коллекцию дисков ведут смотреть. Спустившись, попадаем в полутемное помещение огромных размеров. Целый спортивный зал. Из всего интерьера – здесь несколько столов и куча бочек неподалеку.
– Дани, открой нашему гостю две вчерашние бочки, – облокотившись пятой точкой о поверхность стола, командует Мара.
– Вчера на моего любимого племянника напали четверо ублюдков. Двоих мы поймали. Третий смог скрыться. Твой дражайший дружок, – произносит она, делая мне знак, чтобы я не спускал глаз с орудующего возле металлической тары Дани.
– У тебя выбор, в общем-то, небольшой, – пожимает плечами Мара. – Либо выполняешь мои условия, либо тебя и всех твоих ребят ждет та же участь, – кивком головы указывает, чтобы я заглянул.
Перевожу взгляд на предметы. Сердце вот-вот грудную клетку проломит. Даже стоять тяжело. Нервы, как канаты, натянуты. Буквально вибрируют. Медленно подхожу к бочкам. Поднимаю взгляд на довольно скалящегося Дани. Останавливаюсь в паре шагов. Меня едва ли не скручивает пополам от увиденного. Холодный липкий страх ползет по спине, проникая в мозг. Отскакиваю на несколько шагов. Сколько же я дерьма насмотрелся на своем веку, но такого… В приоткрытой бочке – мужской труп, погруженный в какой-то раствор. Я узнал его. Это приятель Святого. Именно тот, который и подсадил его на наркоту. Отдышавшись немного, перевожу взгляд на Мару. Сука, стоит, буквально излучая удовольствие, смотрит на меня так… Тварь, специально для меня это представление устроила. Запугать решила. Ну, уж
– Я согласен, – выпускаю на волю все страхи. Смотрю на нее глазами олененка. Пусть, сука, думает, что сломала меня увиденным. Пусть радуется, смакует свою победу. Потому что сегодня я действительно проиграл. Я мог бы, конечно, порыпаться, поспорить с ней. Но вот другу подписать смертный приговор я не в силах.
***
Педаль газа в пол. Мать его, меня никак не отпускало. Трясло, как девчонку. Всю дорогу. «Черт возьми! Надо же было Святому в такое дерьмо встрять!» – бью в сердцах по рулю. Прикрываю глаза от досады. Рычу.
– Убью суку! Собственными руками, мать его!
Только, сколько ни злись, ясен пень, от транзита нам не уйти. Если эту бабу с яйцами кинем, Бес не простит. Не поможет, а в войне с такими, как они, мы лишь жалкие пешки.
К тому времени, как добираюсь до дома Святого, накручиваю себя до предела. Пацанам нельзя говорить правду. Если узнают, сами порешат Святого втихаря. Самое сложное в сложившейся ситуации – суметь убедить парней взяться за дело. Учитывая то, что главным запретом, введенным мной, всегда была наркота.
Захожу в дом. Голова буквально взрывается. От мыслей, от кипящей внутри ярости, от пережитого недавно страха и выброса адреналина.
– Эй, где все? – удивляюсь, обнаружив коридор полностью пустым. Прохожу в гостиную. Но и там никого. Падаю обессиленно на диван. Закрываю глаза. Понимаю, что надо идти разыскивать этого нарика чокнутого, только знаю, что пока не изобью до полусмерти, не успокоюсь. Лучше бы ему не попадаться мне на глаза в ближайшие часы. Внезапно откуда-то сверху доносится громкий протяжный женский вой. Оглушительный крик, вспарывающий тишину острым лезвием ножа. Крик, заставляющий стыть в жилах мою кровь.
– Помогите!.. Не трогай меня, ублюдок!
Черт возьми, девчонка. Срываюсь с места, буквально в два счета преодолеваю лестницу.
– Не надо, пожалуйста-а-а-а, – жалостливый, наполненный страхом голос лишает меня последних капель рассудка. В голове – оглушительные удары сердца, зрение размыто, вижу только одно – дверь впереди себя. Со всего маху тараню дверь. Не поддается. Кто-то закрыл ее изнутри.
– Сука, – рычу, бью с ноги. Бесполезно. Развернувшись, врезаюсь плечом.
Удар.
Удар.
Срываю ее с петель. Буквально влетаю в помещение. Судорожно осматриваю комнату. И то, что предстает перед моим взором, намного страшнее того, что видел утром. Бочки с трупами – полная чушь по сравнению с заплаканными глазами ангела, перекошенным от ужаса лицом. Ее полуобнаженное тело распято на моей постели, платье свисает жалкими клочьями, почти не прикрывая ничего, а какой-то уеб*к навис сверху, и уже готовится воткнуть свой член в нее.
– Руслан! – визжит девочка, заметив меня, в ответ на это насильник зажимает ей рот рукой. Ублюдок, услышав мое имя, поворачивается ко мне лицом. Не успевает даже моргнуть, мой кулак попадает ему в голову. Он уже почти потерял ориентацию от прилетевшего в челюсть удара. Озверело трясет головой, пытаясь сфокусироваться.