Десять писем

Гудвин Джейсон

Меня бил озноб, по спине бегали мурашки, на лбу выступили капли холодного пота.

На мгновенье я представила себе, как меня будут растягивать на этой «кровати», на груди и животе этого чудовища, а мерзавец Одэ…

"Нет, этого я не выдержу!"

Голова стала заволакиваться туманом, я почувствовала, что скоро упаду в обморок.

— У меня затекли руки и кружится голова, — пробормотала я. — Дайте мне воды.

— Вы будете говорить?

— Да, только отпустите меня.

Очки Одэ торжественно блеснули. —

Освободите ее! — приказал он.

И вот мои руки свободны, пальцы шевелятся…

Возле кровати возня прекратилась в ожидании приказаний Одэ и только высокий японец не в силах был оторваться от насилуемой им беспомощной жертвы…

В этот момент я заметила близко ко мне приблизившегося солдата в капюшоне. То ли он недавно вошел, то ли он был один из группы ранее вошедших, я не знаю, но бросив на него мимолетний взгляд я заметила у него неприкрытый капюшоном рассеченый подбородок.

"Боже!" — Я чуть не уронила кинжал, который нащупала и сжимала под своим кимоно.

"Спокойно, спокойно!" — успокаивала я себя.

Одэ поднес к моим губам стакан с водой.

Несколько глотков освежили меня.

В голове прояснилось.

— "Человек с рассеченым подборотком мой друг, но помочь мне он не сможет. Его жертва для меня будет бессмысленна. Она мне не нужна!"

— Ну как, мадмуазель? — торопил меня мерзавец.

"А вот сейчас узнаешь!" — подумала я. — "Один удар ему, другой себе. Только бы успеть."

Ноги плохо держали меня, но присутствие человека с рассеченным подбородком как-то поддерживало меня.

Приблизившись вплотную к Одэ, как бы желая сообщить ему что-то, я собрала все свои силы и вонзила ему кинжал в живот… Но вытащить его уже не смогла…

Одэ зашатался и с хрипом упал. Один из палачей с кривым ножом в руке бросился на меня…

Падая и теряя сознание я еще видела поднятую руку человека с рассеченным подбородком и слышала его предостерегающий крик:

— Только живую!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Еще один пролог

Сумерки еще не наступили, но с западной части неба надвинулись закрывшие солнце тучи, стал накрапывать дождь и в комнате потемнело.

В голове Амины, тонкие пальцы которой бегали проворно по клавишам портативной «Тайпрайтер», зашевелилась мысль: "Зажечь свет или еще…"

В дверь постучали.

— Да, да! Войдите!

В комнату вошел Хаяси, неторопливо прикрывая за собой дверь и внимательно оглядывая помещение.

Амина вскочила со стула, наклонила голову в знак приветствия и замерла, в ожидании разрешения сесть и продолжать работу. Но тот час вслед за этим ее глаза широко раскрылись, выражая полное недоумение.

"Что это значит?" — мелькнуло у нее в голове. — "Совершенно не объяснимый стук

в дверь… Насмешка что ли? Это нерешительное топтание хозяина у двери своего номера… Пьяный?"

Амина бросила робкий пытливый взгляд на входившего в комнату Хаяси, но плохое освещение не позволило ей уловить что-нибудь особенное на его лице. Да и времени не было на внимательный осмотр, так как Хаяси окинув ее проницательным взглядом, сделал рукой приглашение садиться. И спокойно направился к противоположной стене, где вдоль маленького столика стояли кресла.

"И жест странный…" — думала Амина, усаживаясь за машинку. Ее пальцы вновь забегали по клавишам, но сразу же сделав несколько ошибок, она вынула испорченный листок, вложила новый, с которым однако повторилось та же история.

Неясное беспокойство, овладевшее Аминой мешало ей работать. Правда, ее приучили ничему никогда не удивляться. Так было в спецшколе в Токио, так было в "конторе по вербовке" так было и здесь, в Филадельфии, когда Хаяси привез ее месяц назад в качестве секретаря-машинистки Окамуры, представителя торговой фирмы "Мидаси и К".

Необычная деятельность Хаяси-Окамуры повседневно сталкивала ее с неожиданными сюрпризами, опастностями. Она много знала, вела секретную переписку, ведала секретными досье, при ней не особенно стеснялись беседовать о делах, ничего общего с комерцией не имевших, но… если бы сейчас, сюда в номер отэля ворвался бы целый отряд полиции, то вне всякого сомнения, она удивилась бы этому куда меньше, да и вообще удивилась ли? — чем тому, казалось бы, совсем ничтожному факту — необычайному поведению ее хозяина Хаяси.

"В конце концов, что же здесь особенного?" — успокаивала она себя. — "Ну не так вошел, не так и не там сел… Ну и не говорит ни слова… Нет! Все таки… и одет… Такого костюма я не видела у него… и сидит…".

Амина делала ошибку за ошибкой и комкала листы, нервничала, и уже задумала было спросить разрешения зажечь свет, как вдруг дверь без стука распахнулась…

В комнату вошел Хаяси!

Впоследствии, Амина, призналась, что в тот момент она впервые узнала, что такое столбняк. Она помнит только, что застыла совершенно неподвижно на своем стуле и на имела сил, пошевелить хотя бы пальцем.

Тем временем, вошедший Хаяси, не обратив внимания, прямо направился к поднявшемуся ему навстречу ранее пришедшему Хаяси…

— Ага! Доехал благополучно! — сказал вошедший Хаяси, похлопывая другого по плечу.

Тот кивнул головой.

— Ты здесь необходим. Очень хорошо. А это моя новая сотрудница, Амина…

— Что с вами? На вас лица нет! А?… Похож?… Ха-Ха-Ха! В этом-то и оссбая ценность Сигамуцу! Не так ли?

Хаяси щелкнул выключателем.

Амина, начавшая приходить в себя, пристально изучала лица беседующих: "Да, сходство поразительное!..