Десять писем
Шрифт:
Хотя… нос, скулы… оттенок волос, да и разрез глаз… Многое имеет свои особенности, но пожалуй, все эти особенности можно различить лишь тогда, когда оба лица находятся перед глазами, рядом.
Да и еще! У Сигамуцу оторвана или отрезана нижняя часть левого ух а…".
— Продолжайте, продолжайте — махнул ей рукой Хаяси, прерывая ее мысли. — Седьмую стопку перепечатали?
— За… заканчиваю, господин Хаяси.
— Опять?
— Простите, господин Окамура, но я…
— Хорошо… Так вот, Сигамицу… Присядем… Пришло время ликвидировать твоих старых знакомых. Для этого ты здесь и понадобился…
— Когда?
— Дату
— Кого первого? — вновь деловито осведомился Сигамицу.
— Ришар. Элли Ришар. Особа весьма ловкая и опастная. Ничего полезного извлечь из нее больше нам не удасться. Все, что ей известно находиться здесь! — Хаяси указал на груду писем на столе Амины.
— Важное? — спросил Сигамицу.
— Безусловно! Самое ценное, мы нашли формулу "мирных людей". И нашли ее за 10000 миль от того места, где искали! Но теперь ясно, что Ришар был связан с "мирными людьми" и что именно в этом направлении должны вестись наши розыски.
— Сама же формула пока не поддается расшифровке, — добавил Хаяси, — но в Токио еще поработаем над ней…
— Эту формулу знает еще кто-нибудь?
— Сейчас она уже известна многим, но никто не знает ключа к ней. и нас это беспокоить не должно. А вот то, что эта англо-француженка замышляет со своим американцем, который преподнес тебе там, в нашей «конторе» такое угощение, для нас может представлять значительное осложнение и опастность. Убрать нужно ее.
— Есть план?
— В общих чертах. Завтра вместе побываем в Бернвиле — несколько часов езды — и осмотрим место. Я уже был там. На окраине находится пансионат, где Элли заканчивает учебу-службу и где бывает два дня в неделю теперь. В большом саду пансионата, у за считается обеспеченным. то, что знают, и чего не знают, и что делают наши сотрудники, нам должно быть известно досконально! А пока, Сигамицу, вот ключ от заказанного для тебя номера. Ицида, проведи его!
Хаяси взял со стола пачку листов с цифрой «8» и углубился в чтение их под стук заканчивавшей печатать машинистки…
Письмо восьмое
Бернвиль, 27 апреля 1959 г.
Милая Кэт!
Твое письмо привело меня в восторг! Тебе прямо таки повезло! С Джоном скучать не будешь! Если он так далеко пошел сейчас, то что будет когда ты станешь его женой!! А?
Твое предложение о совместной свадьбе мы обсудим с Бобом, когда он приедет. Я, конечно, за!
А пока… Когда я читала твое описание вечеринки Ферзеров, у меня… Здорово! Особенно, когда ты с Джоном наблюдала страстную парочку на закрытом балконе, а Джон тебя… И когда ты падала, и когда кончала… Ох, Кэт!! Какая ты милая и хорошая!!!
Но у меня тоже началось… Я отдалась Дику. Я подумала и согласилась с тем, что ты писала. Действительно, он совсем мальчик и никаких последствий быть не может. Ну, а мне и ему это конечно, нужно. Ты права!
Ты спрашиваешь, какой у него; вот тебе точное описание. Конечно, когда он у него стоит. Представь себе средний палец взрослого мужчины, удлини его в полтора раза и сделай его чуточку толще. В общем длинна у него 11 см., а толщина около двух с половиной. Это, конечно, не то что у твоего Джона. Ты пишешь, что у Джона когда стоит, 16 см. длины, а толщиной он 6 см.
Ах, Кэт! Я только теперь понимаю, почему словами нельзя передать ощущение этого…
Было это во время танцев. По моей просьбе Элли устроила приглашение на танцевальный вечер Дику. Я танцевала с ним, и чувствовала, что он хочет меня. Безумно! Чувствовала я это физически — и животом и бедрами. Ноги у меня путались и совсем не слушались… Незаметно мы улизнули из зала и очутились в своем укромном уголке в саду…
Было совсем темно, тепло и даже душно. Почти непрерывно обнимаясь и целуясь мы улеглись на траву.
Я уже решилась и не сопротивлялась. Я сама помогла снять с меня трусики и обняла его, когда он расстегнул и опустил свои брюки, лег на мен я…
Очень осторожно и нежно он направил головку между широко расставленных моих ног и едва заметными толчками начал продвигать «его» внутрь…
Я вся дрожала от похоти и все у меня там было невероятно мокро. Может быть по этому я почти не чувствовала, как его член надорвал мне пленку. А он меня не щадил, он мне надорвал пленку, так как была кровь, правда очень немного. И все же была боль, хоть и еле заметная.
Ну и вот… Передать ощущения «этого» действительно невозможно. Ты права! Его тонкий член двигался там совершенно легко, чуть касаясь, но я его чувствовала всего, по всей длине… Такое нежное, нежное прикосновение… Удивительно, такое приятное…
Молча делали мы «это» очень долго. Я старалась, чтобы он не заметил, что я кончаю… И это не от стыда, а как-то не хотелось чтобы он чувствовал, что он владеет мною до конца. Вот было какое-то такое чувство. И я всеми силами удерживала свой живот, ноги и особенно ягодицы от всяких движений, но внутри у меня невольно начались такие спазмы и такие сладостные, что у меня просто дыхание захватило! Ну и наверное Дик мог почувствовать это и понять, что я кончила… Нехорошо! Мальчишка, а владеет мною как-будто я его какая-нибудь маленькая десятилетняя подружка!
Но представь себе, что этот мальчишка настолько опытен и искусен, а ему ведь только 14 лет, что и на этот раз, перед тем как кончить, вынул «его» и сделал мне на живот!
Ах, Кэт! Если бы ты только видела, как смешно он при этом дергался и ногами и руками и головой, если бы ты только слышала, как он при этом захлебывался и стонал, то наверное расхохоталась бы до коликов в животе. А мне, ты думаешь было не смешно? Тем более, что он лоскотал мне живот своим мокрым членом…
Но от смеха я удержалась кое-как, а только улыбнулась и ожидала, пока он не кончит и не успокоится.
Я же кончила под ним не так как кончала раньше, а как-то по другому. Как-то лучше и полнее.
На другой день он очень просил пойти сним в сад. А для чего ясно было и без слов. Вообще об этом мы с ним никогда не разговаривали. А когда делали то всегда молча. Несмотря на его просьбу я в сад не пошла.
А на третий день там же я опять кончила под ним. Он же продолжал делать, а я лежала. А потом опять кончила уже во второй раз. И даже сама удивилась. Так со мной еще не было… А во второй раз было слаже…