Десять правил обольщения
Шрифт:
«Кто разрешил ему подниматься сюда?»
Она молча наблюдала, как нога в огромном ботфорте неуверенно шагнула к ней, опасно опустившись на черепицу. Если мужчина не проявит осторожность, то еще больше повредит чертову крышу.
— Стойте!
Надо отдать ему должное, он остановился.
— Я… — Изабель взглянула на Джейн, которая покачала головой, ясно давая понять, что от нее нечего ждать помощи, и продолжила: — Я сейчас подойду к вам, милорд!
Поднявшись на ноги, она торопливо пересекла
— Милорд! Что привело вас на крышу? Вам что-то нужно?
— Нет, — протяжно произнес он, неимоверно растянув единственный слог, окидывая ее внимательным взглядом, нарочито разглядывая ее наряд.
Боже милостивый! Она в мужской одежде. Это никуда не годится.
Изабель скрестила руки на груди, не обращая внимания на то, что щеки ее пылают жарким румянцем.
— Не ожидала, что вам вздумается присоединиться ко мне, лорд Николас, — язвительно сказала она.
— Понятно. Хотя, должен признаться, я несколько удивлен, что вы в таком виде показываетесь перед слугами. — Он указал на Джейн, которая, низко опустив голову, продолжала укладывать черепицу.
— Может, вернемся в дом? Наверное, вы не откажетесь от чашечки чаю? — поспешно сказала Изабель, словно пытаясь побыстрее выставить его с крыши, из своего дома и, лучше всего, вообще из Йоркшира.
— Зачем же спешить?
— Милорд?
— Я бы предпочел обследовать эту крышу, которая настолько завладела вашим вниманием. Надеюсь, вы позволите мне осмотреть место ремонта, миледи?
— Конечно. — Изабель обернулась к Джейн — следовало срочно удалить эту женщину с крыши. — На сегодня достаточно. Ты можешь идти.
Джейн вскочила как ошпаренная и ринулась к чердачному окну, словно в нем заключалось ее спасение, и быстро скрылась.
Глядя ей вслед, Изабель обдумывала свое положение. Хотя ее никогда не учили светским правилам и манерам, она была твердо уверена, что крыша — совершенно неподходящее место для беседы с представителем противоположного пола.
— Мне не нравится, что вы расхаживаете по крыше, — заметил Николас.
Ряди всего святого! Она ведь не просила его присоединяться к ней здесь, в столь «несветской» обстановке.
— Ну что ж, учитывая, что это моя крыша… Не понимаю, каким образом мое пребывание здесь касается вас хоть в малейшей степени.
— Но вы же можете упасть с нее.
Она подняла ногу, показывая ему свои башмаки.
— У меня отличные подошвы.
Его взгляд пробежал по ее ноге, от конца брючины вдоль обтянутой чулком стройной икры до ступни, и это пристальное внимание внезапно смутило ее. Она мгновенно опустила ногу, и скрип черепицы подчеркнул это движение. Одна ее рука нервно взлетела к волосам, туго стянутым на затылке.
— Полагаю, нам лучше спуститься в дом.
Ник передвинулся и уселся
— Почему вы ушли от меня вчера в студии?
Такого вопроса она не ожидала.
— У меня нет времени прохлаждаться с вами в студии, лорд Николас. У меня слишком много дел.
— Должен ли я напомнить, что это вы попросили меня позаботиться о вашей коллекции? Так почему же вы сбежали из студии?
— Я… у меня не было выбора.
Она думала, что он продолжит наседать на нее, но в ее тоне, должно быть, проскользнуло что-то, отчего поток вопросов прекратился.
Наступило довольно продолжительное молчание, после чего он сменил тему.
— Я думаю, вам следует рассказать, почему вы ремонтируете крышу.
Она слегка пожала плечами.
— Я уже говорила, милорд. Она течет. Что очень неприятно, когда идет дождь. И поскольку мы в Британии, дожди здесь не редкость.
Он обхватил рукой согнутое колено и оглядел простирающиеся вокруг земли, не обращая внимания на ее отчужденный тон.
— Вы нарочно делаете вид, будто не поняли моего вопроса. Вижу, что у меня нет выбора, кроме как использовать единственно доступное мне средство. — Он вздохнул и процитировал: — «Волюптас, дочь Купидона и Психеи, изготовлена из розового мрамора из Мергоццо, территории в Альпах, получившей известность именно благодаря этому».
— Эта статуя не розовая. И она не итальянская.
Он перевел на нее взгляд, и она утонула в сверкающей голубизне его глаз, прежде чем заметила конвульсивное подергивание мышц на его щеке и задумалась, что бы это могло значить.
— Статуя сделана из розового мрамора из Мергоццо, — медленно повторил он, словно она была умственно отсталой. — Розовый мрамор не всегда розового цвета. И эта скульптура не итальянская. Она римская. Это римская богиня.
Изабель поняла, что он делает — вынуждает ее ответить на вопрос о крыше с помощью сведений о статуе.
Если он прав, ей придется все ему открыть.
— Должно быть, вы ошибаетесь, — сказала Изабель, не заботясь о том, что обижает его этими словами.
— Уверяю вас, это так. Волюптас почти всегда изображают увитой розами. К тому же ее лицо ясно подтверждает это.
— Вы не можете определить богиню по лицу, высеченному из мрамора, — усмехнулась Изабель.
— Волюптас легкоузнаваема.
— Я никогда даже не слышала об этой богине, а вы знаете, как она выглядит?
— Это богиня чувственных наслаждений.
У Изабель округлились глаза. Она так и не нашлась что ответить.
— Ее лицо выражает так много. Наслаждение, блаженство, страсть, экстаз…
— Да, понимаю, — прервала его Изабель, заметив смешинки в глазах. — Вам очень весело, не правда ли?