Десять тысяч стилей. Книга одиннадцатая

Головань Илья

Ливий кивнул.

– Какой это был дракон? – неожиданно спросил Цихао.

Вопрос был хорошим. Перед Ливием будто возник дракон, но драконы бывают разными. Закрыв глаза, Волк задумался на несколько секунд, после чего кивнул:

– Он был длинным. И фиолетовым.

– Хорошее знамение для нашего будущего дела! – закивал Цихао.

Ливий посмотрел на Хироюки.

– О чем он?

– Фиолетовый дракон Кодэму предвещает изменения. Желтый дракон Суйши – стабильность.

Во время танца Цихао двигался так быстро, что его движения

обычные люди не смогли бы разглядеть. Но Ливий видел каждую деталь.

«Сложная техника передвижения. Она совсем не подходит Востоку – необходимо сильное тело, чтобы ее применять. Цихао усиливает ярью не только ноги, а вообще все тело – так он может выполнять свой танец. Ему не повезло родиться на Востоке, где практикуют Путь Ядра. Путь Дракона подошел бы его технике куда лучше», – подумал Волк.

– Я попробую?

Разумеется, Ливий запомнил все движения Цихао, а уж в своем теле вообще не сомневался. Постояв немного, Волк широко шагнул в сторону и начал танцевать.

Пусть Ливий скопировал все движения, не удалось передать главное – дух танца. Дракон не появлялся, Волк просто танцевал – в точности так, как это делал Цихао.

– Отличный уровень! – похлопал танцор, когда Ливий закончил.

– Спасибо, – кивнул Волк. До танца Цихао ему было далеко. Да, Ливий мог танцевать, как мастер своего дела. Но Цихао был лучшим из мастеров.

Хироюки лишь кивнул, признавая мастерство Ливия. После копирования Касания Необратимой Смерти самурай уже ничему не удивлялся.

– Как называется эта техника?

– Бег Грозного Дракона. Не хочешь заняться танцами?

– Нет-нет, чем я только в жизни не занимался, но танцевать совсем не тянет, – улыбнулся Ливий. – Но за предложение спасибо.

Когда Хироюки представил Цихао, как последнего члена сопротивления, все оживились, ведь это означало, что подготовления прошли успешно. Последний из рода Тайфу собрал всех, кого хотел. Оставалось только дождаться нужного дня.

– Наконец-то! Засиделся я тут, - довольно прокричал Гун.

Монах никак не отреагировал на заявление Хироюки, а самурай Омура Ёити лишь коротко кивнул. В его сдержанном жесте читалось нетерпение.

Сорока сразу же завел разговор с Цихао. Как мозг команды, он хотел узнать о новом члене все, что только можно. Широкоплечий Юма с улыбкой кивнул, а мастер Ицу, сидевший у стены, лишь коротко осмотрел Цихао и вернулся к заточке ножей.

Обычно механик Бокэцу, Кономи, держалась отстраненно, с головой погрузившись в работу. В этот раз все было иначе – она дожидалась Ливия.

– Все готово, – сказала девушка, и Волк кивнул ей.

На стойку Кономи установила магомеханического солдата. С одного взгляда становилось понятно, что он даже лучше механических самураев. Кономи использовала редкие материалы и новейшие разработки мастерской Соби, чтобы создать тело для будущей души.

– Я начинаю.

Кономи начала тихо шептать слова заклинания. Рука девушки оставляла письмена

в воздухе, активируя заготовленные за многие дни схемы. Вдоль стены стояли полуметровые банки, с которых, одна за другой, послетали крышки. Всё укрытие Бокэцу начало дрожать от концентрации яри – приготовления были завершены.

Ливий подошел к будущему вместилищу души. Положив ладонь на грудь магомеханического воина, Волк погрузился в мир Божественной медитации.

– Готов?

– Разумеется, – ответил Искандер. – Спасибо за гостеприимство, но задержался я у тебя.

Лицо завоевателя Запада внушало Ливию спокойствие. Здесь, на Востоке люди казались чужими. Вокруг – лишь жители Востока, да и сам Волк носил желтоватое лицо имперца. А вот Искандер был центральцем. Его скуластое лицо, выразительный нос, будто вытесанный из камня, говорили о том, откуда на самом деле бывший повелитель всего Запада. И Волку было грустно понимать, что теперь этого человека не будет рядом. С другой стороны, Искандеру не стоило находиться здесь, в мире Божественной медитации. Само естество Волк кричало о том, что от завоевателя Запада нужно избавиться. И раз уж появилась возможность сделать это мирно – стоило ею воспользоваться.

– Сам виноват, – пожал плечами Ливий. – Ну что, на прощание?

– Почему бы и нет?

В руках Волка появились две бутылки вина. В последнее время он пил одно лишь саке и уже отвык от центральских напитков.

Взяв бутылку, Искандер вытащил пробку зубами, чокнулся с Волком и выпил все вино до дна.

– Хух. Хорошее.

– Кто ж так вино пьет, – махнул рукой Ливий, и, немного подумав, повторил за Искандером.

Не могло идти и речи о букете запаха или вкуса. Дегустацией и не пахло. Это было прощание – короткое и мужское.

Чужое сознание покидало Волка. Ощущения было не из приятных – казалось, что из тебя выдирают металлический стержень, заботливо вставленный в тело много лет назад. Но вместе с тем появлялось чувство избавления. Казалось, будто в место, освобожденное Искандером, хлынул внутренний мир Ливия – и там, где раньше крутилась воронка, теперь простиралась спокойная водная гладь.

Когда Волк открыл глаза, душа Искандера уже покинула его внутренний мир. Ливий сделал шаг назад. Все дальнейшее зависело от самого завоевателя Запада.

Кономи крепко сжимала в руках модуль настройки. Ей впервые приходилось вживлять душу живого человека в механизм, и Кономи сомневалась, что у нее получится. Не был уверен и Ливий. В прочности духа самого Искандера он не сомневался, но вот заклинания и метод Кономи…

Рука механизма пошевелилась, и стало понятно – сомнения были напрасны. Ядро начало работать быстрее, визоры засветились от яри, и Искандер, получивший очередное перевоплощение, посмотрел на реальный мир.

– Паршивое место, – сказал завоеватель Запада на центральском первое, что пришло ему в голову. Голос Искандера звучал хрипло и совсем не походил на его настоящую речь.