Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая
Шрифт:
— Ты смог противостоять Вечному Закону?
На лице Барбата проступило искреннее удивление. Ливий не мог врать демону, зато мог утаить часть информации — например, помощь Феликса.
— Хорошо. Ты знаешь плату. После смерти твоя душа станет моей. Соломон наконец-то оторвался от мира — его душа была вкусной. Не заставляй меня ждать так же долго.
— Довольно, демон. Я согласен отдать свою душу после смерти.
Барбат хитро улыбнулся, и Ливий вернулся в реальность.
Глава 2
Потоки
— Получилось, — выдохнул Волк.
Магическую схему здорово потрепало. Пусть и казалось, что Барбат ничего не делает, он пытался уничтожить защиту Ливия. И у него неплохо получалось. От многих ментальных ловушек и оберегов разума ничего не осталось, а связь со стенами ослабла. Барбат хотел оторвать Волка от защиты дворца, зная, как колдовал Соломон. Но демон ошибся: пусть Ливий и использовал стены дворца, все же они сильно ослабли и не могли быть основой схемы.
— Надо попробовать.
Демонические силы — это не шутка. Да, эту силу Соломон смог себе подчинить. Но что насчет Ливия?
— Посмотрим, что дал мне Барбат.
Глаза наполнила демоническая краснота. Сила Барбата влилась в тело Ливия, желая подчинить себе волю человека, но глаза ярко вспыхнули золотом. Драконий цвет оттеснил демонический красный и оставил его лишь в окантовке радужной оболочки.
— Так вот как видел мир Соломон.
Взор Дракона, понимание мира охиронца, Циановая Искра — Ливий мог видеть мир шире, чем многие другие идущие. Сила Барбата лишь усилила Взор Дракона и дополнила Циановую Искру. Демон-философ, демон-охотник, демон-искатель сокровищ. Тысячелетия назад жалкие люди могли принести жертву Барбату, чтобы получить ничтожную возможность отыскать спрятанное сокровище или давно утерянный клад.
И теперь эта сила принадлежала Ливию.
Никакие сокровища Волка не интересовали. Применив Взор Дракона с силой Барбата, Ливий начинал видеть мир иначе. Теперь Волк мог смотреть не только на то, что было открыто людям, но и на тонкие планы, соседствующие с реальностью.
— Я могу видеть духов.
Именно для этого Соломон подчинил Барбата. Древний маг научился видеть духов без артефактов и ритуалов, просто глядя на них своими глазами. Для Ливия духи были бесполезны. Зато теперь Волк видел не только потоки яри, но и все полотно духовной энергии.
Ярь обходила дворец и проходила сквозь него, жадными языками облизывала стены и завихрялась вокруг бывшего жилища Соломона. Вокруг не было ни живых существ, ни растений, поэтому и энергии было маловато. И все же она была. Полуразрушенный дворец тянул к себе ярь, как тянет яркая лампа, выставленная в окне, насекомых.
«Что это?», — подумал Ливий, чувствуя приближение чего-то большего.
Органы чувств молчали, будто вокруг ничего не происходило. Будь Ливий без силы Барбата, он ничего бы не заметил, но колебания в полотне духовной энергии четко дали понять: кто-то
Гигантский огненный колосс медленно шел издалека, перешагивая барханы. Великан знал, куда идет, он направлялся прямиком к Ливию, и Волк решил подождать. Даже не понимая до конца, что это за существо, Ливий не решился бы от него убегать.
Колосс, казалось, был соткан из огня. Но не из того, что пылает в костре, и не из того, что создают маги. Это был огонь солнца. Даже на фоне желтых песков пустыни великан выделялся ярким солнечным пятном, слепящим глаза.
И это невероятное существо мог видеть только Ливий.
«О нем не было ничего у Соломона. Неужели это дух? Тогда почему он так силен?», — удивленно думал Волк, дожидаясь гиганта.
Через десять секунд сосредоточение солнца возвышалось над Ливием. Языки пламени хлынули вперед, и Волк даже не пошевелился. Он знал, что это не атака.
«Вот как. Значит, он — дух Великой Пустыни», — понял «слова» великана Ливий.
Дух мог общаться только так. Своей силой он посылал образы, которые Ливий считывал.
Огонь вновь окутал Волка, передавая новое послание.
— Я — Ливий. Тот, кто получил наследие Соломона. Я могу тебя видеть и понимать.
Дух удивлялся. Своим коротким посланием он дал понять, что не встречал человека, способного с ним общаться, со времен Соломона.
Языки пламени вновь окутали Волка, теперь в разы агрессивнее, пусть и без вреда.
— Я могу контролировать ту силу, что он мне оставил. И я не тот, кто убил этого скорпиона.
Дух Великой Пустыни знал Соломона. Знал он и то, какой силой обладал древний маг. Ливий никогда бы не подумал, что какой-то дух станет интересоваться человеком и даже угрожать ему. Но угроза духа Великой Пустыни не была пустышкой.
Соломон считал, что духи почти не способны навредить идущему. Он упоминал и духа-хранителя Великой Пустыни, который, конечно, был сильнее духов-хранителей других пустынь, но все же и близко не мог сравниться с самим Соломоном.
За несколько тысячелетий многое изменилось. Ливий знал: если дух Великой Пустыни решит убить его, возможно, он сможет довести дело до конца. Как воплощение стихии, дух мог обрушить на Волка пламя, которое не сравнилось бы ни с каким другим.
Огонь принес еще одно послание.
— «Те» люди? Я не понимаю, о чем ты. Я в Великой Пустыне не так давно и сам по себе.
Дух-хранитель «молчал». Иногда нити огня рвались, вызывая взрыв прямо на теле духа — и тогда Ливий чувствовал обжигающий лицо жар. Прошла минута, прежде чем Волка вновь лизнули языки пламени.
В этот раз дух передал послание подлиннее. О людях, что заходили в пустыню группами, о том, как эти люди ищут давно затерянные места, чтобы узнать их утерянные секреты. Кто-то из этих людей даже дошел до центра пустыни, где и убил скорпиона. И духу Великой Пустыни это не нравилось.