Десятка Лоу
Шрифт:
На миг, посреди шума и грохота, передо мной возникло лицо Эстерхази, ее пронизывающий взгляд и слова: «Ты меченая». Я расстегнула куртку и распахнула ворот рубашки. Луч прожектора направился в мою сторону, и я закрыла глаза, ожидая конца.
Ничего. Только дикий оглушающий шум двигателей и поток горячего воздуха. Я открыла глаз. Стрелок застыл, подняв руку в предупреждающем жесте.
Я почувствовала, как Жолифе опять схватил меня за ботинок и потащил прочь из круга прожектора к своему жуку, будто собака, обнаружившая труп животного. Одинокий выстрел, и движение прекратилось.
Я
Один из Ловцов остановился на границе светового круга. Я не видела его лица, оно было скрыто маской и прибором ночного видения. Он был одет в старую выцветшую одежду, снятую с трупов, с разрезами от ножей и дырами от пуль.
Светло-коричневая кожа на руках была испещрена сотнями розоватых линий. Это же счет, поняла я с ужасом и восхищением. Под подбородком были две сходящиеся линии и горизонтальная черта.
Молча подняв руку, он указал пальцем на такой же знак у меня на груди.
— Да, — хрипела я. — Да.
Фигура склонила голову и направила руку в сторону Жолифе, который все еще пытался отползти к своему жуку.
Я глядела ему вслед, вспоминая его пытки, его угрозы Эстерхази, то наслаждение, с которым он ковырял пальцами мою рану. Из последних сил я поглядела в линзы прибора ночного видения и прошептала:
— Возьми его.
КНИГА ХЕЛЯ
Доля Ангелов, освещенная ярким утренним светом, была безлюдной. Дым поднимался прозрачными струйками и рвался вдаль, уносимый потоками горячего ветра. Земля вокруг покрылась копотью и воронками. В порту осталась лишь пара кораблей. Конечно, команды забрали все, что могли, и умчались.
Один корабль был знакомым: «Чарис» беспризорно стояла в одном из доков. Рядом ворота охраняли Миротворцы, четверо оставшихся из отряда. Коня с его механической собакой нигде не было видно.
Жук подо мной хрипел и пыхтел, перегретый изнуряющим перелетом через пустыню. Я тоже чувствовала себя не лучше. С помощью воды, еды и лекарств я заставила себя ненадолго позабыть о ранениях, истощении и инфекции. Не более чем самовнушение, но мне нужно было продержаться хоть немного.
Подлетая к доку, я нащупала в кармане пакетик с шариками и, осторожно раскусив один, сразу почувствовала прилив сил от кислорода, смешавшегося с обильной долей наркотиков в крови. Неудивительно, что шериф рехнулся.
Его шляпа закрывала мое избитое лицо, а зловонный плащ — окровавленную куртку. Приземлив жука в десяти шагах от Миротворцев, я проверила надежность свертка у себя на боку.
Двигатель затих с жалким хрипом. Один из бойцов сделал пару шагов в мою сторону, пытаясь рассмотреть меня сквозь облако пыли.
— Жолифе? — спросил он. — Где пленница?
Я слезла с жука, взяв сверток в одну руку и старательно пряча лицо.
— Жолифе?
Я бросила сверток на землю. Одеяло раскрылось, и по песку прямо под ноги Миротворцев подкатился страшный сувенир — голова шерифа без глаз и языка.
Тогда я подняла на них взгляд, положив одну руку на рукоять
Миротворцы не препятствовали мне.
Подобрав голову с земли, я пошла по изрытой пулями земле в сторону Доли Ангелов. Мышцы пульсировали искусственной энергией, голова слегка кружилась от кровопотери. Вокруг виднелись следы разрушений вчерашней ночи: дохлые личинки на песке, разбитые оконные рамы, висящая на одной петле дверь, похожая на гнилой зуб. В воздухе стоял тяжелый запах горелого кирпича и мокрого цемента. Салун превратился в руины. Голубые стены покрылись черными полосами сажи, окна и крыша сгорели, осталась лишь каменная коробка. На пожарище возились люди в поисках сохранившегося добра. В тени водоразборной колонки лежали два завернутых в одеяла тела.
Покачнувшись, я подошла к трупам и откинула ткань с лиц.
Одно из тел принадлежало Гри Эстерхази. Руки сложены на груди, глаза закрыты. В седых локонах застряли угольки. Эта женщина сделала первый вдох на Земле восемьдесят лет назад, а последний выдох — здесь, на Фактусе, на самой границе изученного пространства.
Я бросила голову шерифа возле безжизненного тела Гри.
— Это тебе, — прохрипела я.
Одна из фигур, копошившихся в салуне, обернулась в мою сторону. Фалько. Она смотрела на меня в шоке, будто на ходячий труп.
— Док?
Потом выбежал Сайлас, но тут же остановился в нерешительности. Я заметила, что что-то не так. Генерала не было. Я вопросительно посмотрела на них.
— Они ее достали, — губы Фалько дрожали. — Ублюдки ее достали.
Пока Сайлас обрабатывал мои раны, Чума рассказала, что произошло.
Генерал, услышав выстрел и увидев, что я упала, впала в ярость и прыгнула в песок — с четырехметровой высоты, — выкрикивая приказы несуществующим войскам, и накинулась с голыми руками на шерифа.
— Когда я добралась до рубки, мы поднялись уже слишком высоко, чтобы чем-то помочь, — Чума кусала губы, вымачивая тряпку в воде из насоса. — Нам удалось развернуться, но тут они открыли огонь, и нам пришлось сваливать. Вернулись мы только через несколько часов. Жолифе улетел, все разграблено, оставшиеся Миротворцы напились, как свиньи. Где ты, мы не знали. Так что мы начали копать…
Мы собрались в разбитом супермаркете. Хозяин магазина не был рад нашему присутствию, но он уже успел увидеть голову шерифа и ничего не сказал. Только поглядывал на нас время от времени своими желтыми глазами, убирая мусор и складывая в коробочку мертвых личинок, чтобы скормить их живым.
— Генерал? — Боль и лихорадка вернулись. Я рылась в кармане плаща Жолифе, ища очередной шарик кислорода.
— Думаю, они увезли ее куда-то на восток, — сказала Пегги, сидя рядом со мной и поливая собственное пулевое ранение антисептиком из бутылки. — Конь, пока был жив, сказал, что видел, как двое Миротворцев увезли ее. Говорит, что живую.
Закрыв глаза, я живо припомнила натянутые жилы Генерала, как лихорадка била ее разваливающееся на части тело. В бреду она вела битвы прошлого. Если они били ее так же сильно, как меня…